– Нет. После ее ухода мы с Хинтоном поспешно оделись и покинули спальню.
– Но на месте убийства нашли какую-то его вещь?
– Орудие убийства. Нож. Сувенир с его последнего фильма. Вся страна могла подтвердить, что это нож Хинтона.
– Думаешь, если бы Чарлз был убийцей, он стал бы устраивать эти детективные уик-энды? Зачем ему искать убийцу? – спросил Томас, немного поразмыслив.
– А почему нет? Пусть даже они обнаружили бы правду, какая полиция поверит гостям, раскрывшим давнее убийство? Из всей компании в живых остались я и Чарлз, так что судить некого. Но его гости носят одежду того времени и возраст у них подходящий.
– И ты посылаешь туда Касси? Добрую, славную, невинную Касси?
– Не забывай, что с ней будет Джефф, – напомнила Алтея.
– Если только она не уедет в то же мгновение, как увидит его.
– Не уедет. Поверь мне. Томас снова глотнул чаю.
– Итак, Касси будет в костюме того времени играть… кого?
– Меня, разумеется.
– А мой сын будет…
– Хинтоном.
– Ах да, убийцей.
– Хинтон не мог никого убить. Он был со мной.
– Не помню, чтобы твое имя фигурировало в той истории, – заметил Томас.
– Хинтон не захотел портить мне карьеру. Зачем мне еще один скандал? Кроме того, у меня единственной было достаточно денег, чтобы заплатить адвокатам. Через несколько минут после ареста Хинтона его жена очистила все банковские счета и вернулась в Техас. Да и Чарлз отказался ему помочь, хоть уверял прессу, что Хинтон его лучший друг.
– Я понимаю Чарлза. Значит, ты оплатила его адвокатов. Должно быть, они тебя разорили. Сколько это стоило?
– Я отдала все, что у меня было, – пожала плечами Алтея. – Ведь Хинтон ничего не сказал про меня, так что самое малое, что я могла для него сделать, – отдать последние деньги. Бедняга! Он передал мне через адвоката, что считает, будто такого рода известность прибавит ему славы. Я всегда гадала, правду ли он сказал и действительно ли в это верил. Никто из посторонних об этом не знал, а студия ухитрилась скрыть наш роман от газетчиков. Однако Хинтона тогда просто уволили.
– Почему они это сделали?
– В прошлом Хинтона было какое-то темное пятно, о котором грозилась рассказать девушка из его родного города. Руководство студией поняло, что если история дойдет до прессы, его репутация кинозвезды будет погублена.
Томас покачал головой:
– Подумать только, а ведь говорили, что в наше время много скандалов! Насколько я понял, в тот уик-энд все переспали со всеми, а в результате пострадала невинная девушка – ее убили.
– Может, она была невинна с точки зрения закона, но не морали. Хотя да, ее зарезали.
– Ужасная смерть. Кажется, ей нанесли тридцать ран?
– Что-то около того. Не помню точно. Томас подался к Алтее:
– Скажи, ты знаешь, кто убийца?
– Честное слово, нет.
– Поразительно, что Хинтон выдержал весь бесконечно длинный процесс и не сказал, что ты можешь обеспечить ему алиби.
– Уж таким человеком он был. Добрым и благородным. Но я всегда считала, что он специально молчал, желая кого-то выгородить. Думаю, он знал, что его освободят, однако если арестуют другого человека, то его или ее непременно осудят.
– Может, он защищал свою жену?
– Полагаю, что так, но точно мне ничего не известно. Чарлз каждый раз предлагает гостям найти убийцу, и никто ни разу не обнаружил ничего нового, поэтому все остается как есть.
– Но ведь никто не догадался заглянуть в тайник под полом, верно?
– Именно, – с улыбкой кивнула Алтея.
– Так что ты затеваешь? Признавайся.
– Хочу их свести. Посылаю Касси к костюмеру в Форт-Лодердейл, предоставляю ей досье с фактами, которых никто, кроме меня, не знает. И твоему сыну тоже кое-что сообщу.
– Он будет Хинтоном! – тихо сказал Томас. – Человеком, которого ты любила. Человеком, которого судили за убийство.
– И оправдали, – добавила Алтея.
– Но который все равно умер не своей смертью. Почему ты не захотела возобновить отношения с Хинтоном, когда его выпустили? Но погоди! Разве ты к тому времени не вышла замуж? Кажется, за военного. И он…
– Был убит во время Второй мировой, – печально договорила Алтея. – Бедняга. Мой первый муж. Этот брак устроила студия.
– Но… – начал Томас и, ахнув, спросил:
– Твоя дочь?
– Да, моя дочь родилась ровно через девять месяцев после нашей ночи с Хинтоном. Его увезли в тюрьму, а я спустя несколько недель вышла за молодого человека, которого едва знала. Он считал, что ребенок от него.
– Подумать только, на что нам иногда приходится идти! – пробормотал Томас.