– Я, кажется, говорил, что план бала мы рассмотрим в самом конце совещания, – усмехнулся наместник. – И Альшер – последний, кто хочет заполучить эльфийский трон. Он их терпеть не может.
– Этому немало поспособствовала потенциальная невеста, – развеселился его дед.
– Это легко исправить парой глотков вина, – «успокоили» Селлестераля.
– Согласен, церемониальный тарлиш заставит любить кого угодно. Но выпить его можно только добровольно. Чего Альшер никогда не сделает, – развел руками арши, не к месту припомнив, как в младенчестве сын кашей плевался. И улыбнулся, подумав, что с его характером вполне может то же самое на свадьбе проделать.
– Признайтесь, Селлестераль, вы просто не хотите!
– Не хочу. Я не хочу заставлять его править народом, который он презирает. Может, конечно, и не заслуженно. Но из этого всё равно не выйдет ничего хорошего. Кроме того, Альшер полезнее Шанакарту, я намерен оставить его здесь.
Вилькортин недовольно поёрзал в кресле, будто в мягком сидении притаилась игла. Иглой этой служило осознание того, что Шейлирриану будет очень трудно взойти на престол, пока Альшер где-то рядом.
– Вы намерены женить его на Калерне Свиорден? Этой высокородной... кхм... фаворитке?
– Это его личное дело. Кроме того, напомню, что шестьдесят лет назад именно вы настояли на её кандидатуре в невесты наследнику.
– Она была отличным кандидатом, пока не вмешался Альшер!
– У Шанакартов это семейное, – улыбнулся Инниар, когда-то очень давно отдавший свою дочь замуж за Селлестераля, вопреки её роману с Эллисандром.
Впрочем, это был самый лучший из возможных исходов: Эллисандр никогда не пожертвовал бы троном ради дочери Советника.
– Может, нам объявить о помолвке Кармиаэль с Шейлиррианом, чтобы Альшер ею заинтересовался? – с тоской предложил один из демонов.
– К сожалению, король Светлого Келя маневр не оценит, – поморщился другой.
Селлестераль слегка коснулся пальцами ноющего виска, изящно поправил корону.
– Давайте уже о налогах...
***
Кайрина с уютным шелестом перевернула страницу книги и вытащила из кармана припасённые бутерброды. Пока разворачивала платок, вытянула шею и выглянула сквозь забитое досками окно, на улицу. Кроме всякого строительного, и не очень, мусора и шайки мальчишек, игравших в войну, здесь никого не было. Девушка успокоилась и вернулась в мир эльфийской романтической прозы, кусая бутерброд. Хлеб размяк от долгого лежания в обнимку с ветчиной, но вкус всё равно был божественный. Особенно на голодный желудок.
В старом заброшенном доме, обречённом под снос ещё до войны, но так и стоявшем на прежнем месте до сих пор, было тихо и пыльно. Вездесущие дети, множество раз порывавшиеся сюда забраться, так и не преуспели: особняк, мало того, что был забит сверху донизу, так ещё и имел дурную славу обители приведений. Приведения эти, одно рыжее, другое – черноволосое, регулярно устраивали показательные распугивания, дабы отвадить самых смелых, оберегая свой схрон от случайных гостей. И два этажа старинного рассыпающегося дома безвестного ныне купца были в их полном распоряжении, скрывая то награбленное под заказ добро, то самих девушек от чутких ищеек. Вот и сейчас Кайра по привычке отсиживалась на втором этаже в захламлённой и разгромленной комнате с большими округлыми окнами, покусывая бутерброд и читая дамский роман под прикрытием рухнувшей на один бок постели с пологом.
От перипетий взаимоотношений прекрасной Адель и не менее прекрасного Виллителя её оторвал скрип досок внизу. Кто-то проник в убежище! Кайра молниеносно засунула романчик, бутерброды и куртку под кровать и нырнула туда сама, затаив дыхание и перестав жевать. Тихие мягкие шаги прошуршали невесомо по мраморной лестнице, проскрипели гнилым паркетом второго этажа и привели кого-то прямо к дверям комнаты, где укрылась рыжая наёмница. Кайрина забыла, как дышать, слушая своё разбежавшееся сердце. Слух обострился до предела. Внезапно шаги стихли на время. Потом стали приближаться без особой спешки, словно вошедший точно знал, где найдёт её. Чем ближе они становились, тем больше готово было сердце выпрыгнуть, взяв тот разбег. Когда до неизбежной встречи оставалось совсем чуть-чуть, Кайра бесшумно потянулась к ножу, давно пылившемуся в укрытии.
– Привет! – остановились перед кроватью ноги в знакомых шнурованных сапогах.
Кайра не в лучшем расположении духа вылезла из-под кровати, стала отряхиваться от пыли и обернулась на запылившийся не меньше неё бутерброд, притулившийся возле резной ножки.