Старик спрятал пустой пузырёк в карман. Завтра он вновь его наполнит. Впрочем, Ру был уверен, что ещё лет двести, и молодильное снадобье ему больше не понадобится. Слишком долго удавалось обманывать время. Рудольф был слишком стар душой, чтобы продолжать гоняться за молодостью. Он устал. От жалких амбициозных чиновников, не меняющихся со времён первых государственных образований. От корыстности людей, и отсутствия справедливости. Бессмертие стало для него мукой, превращающей жизнь в серую череду скучных однообразных дней.
Сколько веков прошло… и где она, великая египетская держава? Где её фараоны и царицы? Давно сгнили глубоко под землёй, оставив своим потомкам лишь краткую историю на страницах пергаментов и свертков. Всё когда-нибудь заканчивается… так может, и его время подходит к концу?!
Чёрт, и что за мрачные мысли?! Это всё из-за девушки. Рудольф был сентиментальной натурой и искренне cожалел о том, что произошло с Мариной...
Всё пройдёт. Со временем. Всё пройдёт…
Уэсли осмотрел длинные прилавки, идущие вдоль стен, на которых лежало множество разных изделий. Были здесь ожерелья, амулеты, кувшины, перстни и даже большое гусиное перо, одиноко примостившееся в самом дальнем углу прилавка.
– Что ж, шкатулка памяти разбита. Придётся выбрать что-нибудь другое… – Ру подошёл к большому глобусу, стоящему у окна. Резко крутанул мировой шар, и когда тот остановился, наугад ткнул в него пальцем.
Его губы снова растянулись в обаятельной улыбке.
– Мне всегда нравилась Англия!
Киев
01.05.2007
***
Наблюдатель смерти
Смерть – это зачернённая сторона зеркала,
без которой мы бы ничего не увидели.
Сол Беллоу
Вечер выдался тёплым. Солнце давно уже скрылось за горизонтом, оставив темноте властвовать над городом. Ветра не было, лишь время от времени поднятые вверх с тротуаров бумажки да опавшие листья свидетельствовали о его незримом присутствии.
В этом дворике жизнь вообще, казалось, остановилась. Ни тебе постоянно снующих автомобилей, ни влюблённых целующихся парочек на лавочках. Лишь некая атмосфера напряжённости да лёгкая наэлектризованность воздуха, будто после грозы.
Невысокий парень двадцати шести лет от роду с тёмными глазами и такого же цвета коротко подстриженными волосами стоял у дверей подъезда высотного дома и задумчиво курил. Делал длительные затяжки, оглядываясь по сторонам, словно выискивая кого-то. Время от времени опускал взгляд на дорогие часы, прекрасно осознавая, что Она всегда приходит вовремя. А посему, ждать оставалось ещё десять минут.
Парень сделал последнюю затяжку.
Курил он редко, но когда доводилось – растягивал удовольствие, смакуя дым, словно изысканное вино. С выдохом пропустил дым через ноздри. Окурок полетел на мостовую, и парень затушил его носком ботинка.
– Хороший сегодня день, – сказал он сам себе, снова погружаясь в раздумья.
***
На пятом этаже новой восемнадцатиэтажки в своей постели умирал генерал. Он лежал на спине, презрительно глядя в потолок и ничего не говоря родственникам, собравшимся у его изголовья. Всё было сказано им ранее, в завещании.
Мужчина не хотел видеть слёзы родных, не хотел слышать их рыдания и лживые заверения, что всё будет хорошо. Такое поведение окружающих не делает чести военнослужащему, пусть даже и вышедшему давно на пенсию.
Генералу хотелось лишь одного – уйти из этого мира тихо и спокойно, стойко, по-военному приняв уготованную ему судьбу.
Он многое пережил за свои шестьдесят пять. Многое повидал и многое постиг. Разочаровался в жизни, и окончательно утратил веру в справедливость. Понял, что курение вредит здоровью. Что заводить любовницу, имея прелестную жену и обещая перед женитьбой разделить только с ней одной все радости и горести, – нехорошо. Осознал, что обворовывать народ и брать взятки – значит превратиться в жалкое безвольное существо, которому не достойно называться человеком.