Худощавый парень семнадцати лет снова кивнул, затем сделал вдох, закрыл глаза. С медленно выдыхаемым воздухом позволил телу расслабиться, постоял так секунд десять. Открыл глаза, а затем волевым усилием вошёл в изменённое состояние, именуемое на индийской терминологии – «Состоянием ментального просветления» или же Турией. Он как-то совсем уж легко стал медленно подниматься над землёй, замечая при этом понимающие частые кивки головы доктора философских наук. Законы физики на парня не действовали! Поднявшись на высоту около десяти сантиметров от поверхности пола, Максим позволил себе снова опуститься на землю.
– Я предполагал, - шмыгнул носом Валерий, - предполагал…
На подоконнике сидела девушка. В руках она держала странного вида потрёпанный блокнот, а губы шептали, вторили вслед написанным строкам на белых листках. Маша внезапно оторвалась от чтения, подняла взгляд и сосредоточила внимание на одной точке прямо перед собой. Затем медленно подняла руку на уровень глаз.
– Господи, - прошептала она, поражённая увиденным.
Её руку обволакивала прозрачная оболочка, которая время от времени приобретала цвета радуги.
– Невероятно, просто невероятно, - улыбнулась девушка, показав ряд ровных белых зубов. Так она всегда улыбалась, когда была чем-то приятно удивлена.
Маша спрятала блокнот в сумку, ещё раз посмотрела на экзаменационный лист, где красовалась отметка «отлично», и в который раз подумала о Максиме.
Интересно, где он сейчас?
Киев
28.12.2002
***
Билет на проезд
– Отец, ваш билет, пожалуйста!
Михаил Сергеевич поднял взгляд. Перед ним стоял молодой человек лет двадцати от роду и доброжелательно улыбался.
Парень был рослым. Плечистым. В тёмно-зеленом свитере и камуфляжных штанах. На его шее висел небольшой бейджик с фотографией. Вероятно, там были указаны фамилия, имя и отчество контролёра. Впрочем, пенсионер без очков их всё равно не мог прочитать. А очки было доставать в тягость.
– Билет? Ммм…сейчас.
Дрожащими от волнения руками (давненько у него не спрашивали билета) пожилой мужчина полез во внутренний карман пиджака, но нащупал там лишь пустоту.
Проверил второй карман. Ничего.
Похлопал себя по боковым карманам брюк и лицо его немного расслабилось.
Победно улыбнувшись, словно вспомнив сбитый в далёком 41 мессершмитт, Михаил Сергеевич извлёк потёртое кожаное портмоне. Открыл его и начал близоруко всматриваться во внутренности кошелька.
– Сейчас, сейчас… где же он.
Парень-контролёр терпеливо ждал. Он привык, что с пенсионерами всегда приходится возиться дольше, чем с кем-либо. Они страдают склерозом, вечно недовольны, медлительны и постоянно норовят прочитать какую-нибудь мораль из серии, а ведь я в твои годы такого себе не позволял! А ведь я в твои годы…
Старческие пальцы тем временем бережно пересчитали тридцать гривен, прошлись по всем кармашкам портмоне, но билет так и не обнаружили.
– Ну как же… я ведь помню, что билет был! Я когда в автобус зашёл, сразу его закомпостировал!
Пенсионер ещё раз судорожно принялся проверять внутренние карманы. Пусто.
Через секунду он поднял виноватый взгляд на контролёра.
– Ничего не понимаю…
Молодой человек с сочувствием покачал головой.
– Раз билета нет, вам придётся заплатить штраф – 100 гривен.
Сложившаяся ситуация привлекла внимание других пассажиров. Вот, полноватая женщина, сидящая рядом, злорадно улыбнулась, а мужчина напротив провёл ладонью по шее, имитируя гильотину.
Пенсионер чувствовал себя очень неловко. Он перевёл взгляд на парня.
– Господь с тобой, откуда у меня такие деньги. У меня пенсия всего-то тысяча триста гривен в месяц. Как раз недавно подняли. Не хватает даже на комуналку. А ты говоришь – штраф. Не думает о нас государство. Совсем. А ведь я этой стране отдал сорок лучших лет своей жизни. И ради чего?! Чтобы на старости лет позориться?! Жить в нищете и голоде?! Помню, говаривали, мол, старикам у нас почёт! Какой почёт? От кого почёт?! Старики сейчас никому не нужны. Ни детям, ни внукам, ни тем более государству! Мы предоставлены сами себе…