– И вот тут, словно по мановению волшебной палочки, появилось это предложение, а потом и компрометирующие материалы. Вернее материал. В плотном коричневом конверте была кассета с разговором между двумя учёными, которая и оказалась тем последним козырем, что отбросил всякие мои сомнения. Не знаю, откуда она взялась, и кто именно сделал запись. Хочу, чтобы и ты услышал, возможно, после этого, ты сможешь меня понять.
Селин подошёл к кровати, поднял матрас и достал ещё одну кассету, бережно упакованную в непромокаемый пакет. Вытряхнул её на ладонь, вставил в диктофон, и нажал на воспроизведение.
– Рад тебя видеть, Степан! – донёсся голос Василия Никифоровича из маленькой чёрной коробочки. – Проходи, не стой на пороге, чаю, кофе?
– Спасибо, Вась, не стоит право, я буквально на несколько минуток заскочил…
Стало тихо, видимо два друга обнялись.
– Рассказывай, что нового в отделе, – снова зазвучал бодрый голос Василия.
Звук улучшился, видимо записывающее устройство находилось именно в той комнате, куда зашли учёные.
– Да вроде, нормально всё, вот, вчера подогнали нам штуковину одну. Пропускает всего несколько ампер, а электричества синтезирует в десять раз больше. Изобрёл один парнишка на основе катушки Теслы в Америке, может, слышал?
– Отчего же, слышал об Америке, страна такая… – послышался смешок.
– А ты как? – задал вопрос тот, кого называли Степаном.
– Держусь ещё, – вздох, – Я тут с тобой поговорить хотел, Стёпа.
– О чём?
– Помнишь, из-за чего меня погнали?
– А-а-а… вон ты о чём, – Степан, судя по всему, наливал себе кофе. – Помню, Вась. Такое, уж поверь, никогда не забывается. Не могу понять одного, как вышло так, что в здании остался лаборант. Всё ведь было спланировано тобой до минуты.
– Это уже в прошлом, не имеет значения – коротко оборвал воспоминания Степана, Топин. – Что сделано того не воротишь. Я хотел бы поговорить с тобой о сегодняшней проблеме. Дело в том, что меня заставляют продолжать работу над проектом!
– Нет-нет, как они могут! – негодующе воскликнул Степан.
– Могут, и самое ироничное, что я не могу отказаться. Сам понимаешь, у меня семья и я дорожу их здоровьем. Я буду работать дальше вне всяких сомнений, но вот ты, можешь кое-что сделать…
Повисло напряженное молчание. Каждый обдумывал свои последующие слова.
– Уже давно над этим проектом кипит работа во всех уголках Мира. Государства заинтересованы в том, чтобы о нём знало как можно меньше людей, да и те, чтобы помалкивали себе в тряпочку, если не хотят заранее завершить свой жизненный путь. Это тяжело, знаю. Поэтому, наверное, я тогда и не выдержал. Смастерил небольшой взрывпакет, добавил озона. Взрыв не был бы большим. Сгорели бы чертежи, сама установка, и никто кроме нас, уже не смог бы её восстановить. Я всё тогда продумал. Заказал даже билеты в Гонолулу… – Топин усмехнулся.
Двое учёных замолчали. Нелегко, видимо, было осознавать, что план, так тщательно продуманный, пошёл наперекосяк.
– Чем я могу тебе помочь, – нарушил, наконец, молчание Степан.
– Уволься с работы! – с тяжелым вздохом произнёс Василий.
– Что?
– Послушай, мы очень хорошо знаем друг друга. Мы вместе работали над установкой. Но я решил, что будет лучше, когда её не станет, понимаешь? Однако, ничего не вышло. Взрыва удалось избежать, меня тихо «ушли» из института и под угрозой смерти близких заставили продолжить работу в домашних условиях. Но установка не должна заработать, слышишь?
– Постой, погоди, – резко прервал его Степан. – Во-первых, взорвать её, была твоя идея, я сам бы ни за что на такое не пошёл, а во-вторых, если я уволюсь – это вызовет подозрение. Да и к тому же, кто сказал, что мне дадут это сделать? Тоже пригрозят расправой, тоже официально уволят, запрут дома, и я никуда не денусь от этой работы!
Топин несколько секунд молчал, подбирая слова.
– Ты уволишься! – коротко бросил он другу.
– Смерти моей хочешь? Они не позволят просто так уйти.
– Позволят. Для них же будет намного лучше, если над проектом будут работать не двое, а только один человек. Его будет легче контролировать. Конспирация и всё такое, сам должен понимать.