– Ну, хорошо, предположим, я уволюсь, что это изменит?
– Это выступит гарантией, что установка не заработает.
По магнитофонной записи, к сожалению, нельзя было видеть лица Степана.
– Повтори…
Топин вздохнул.
– Я почти закончил её. Не хватает ещё парочки элементов, которые завершат первую фазу. Но теперь я уже знаю, как их добыть и как сделать так, чтобы установка заработала.
– Ты там что-то говорил о гарантии, – напомнил Степан.
– Да. Когда ты уволишься, я всеми силами буду тянуть время. И поверь, я знаю, что делаю. Установка не заработает ещё минимум лет пять. А за этот период вполне может смениться власть, и проект закроют. Я просто не хочу, чтобы ты, продолжая работать, додумался до того же, что и я. А именно, как её запустить. Человек – порочное существо и всякое потом может случиться. Я не хочу рисковать.
– Ты на что намекаешь? – голос соседа набрал тональных оборотов. Жалобно брякнула о стеклянный столик чашка с кофе.
– Я просто хочу уберечь тебя от возможной беды, – мягко произнёс Василий Никифорович.
– В таком случае не мешай мне делать то, к чему у меня есть способности. Не указывай мне на дверь только из-за каких-то там возможных бед! Я не уйду с работы! У меня ведь тоже есть семья, в конце-то концов – голос сорвался на крик.
– Степан, представь себе хоть на минутку, что произойдёт, если установка заработает! Каковы будут последствия всего этого? Подумай хоть разок о людях, а не о себе. О простых людях. Что будет с ними?
– И что же будет? Ты мне скажи! Что произойдёт такого страшного? Ну, заработает ящик-то, и?
– Ящик…, – передразнил коллегу Топин. – Этот ящик способен разложить на молекулы любое вещество и человека в том числе. Последствия проясняются?
– Что за чушь ты тут городишь? Это будет мировым прорывом в области молекулярной физики и ничего более. Это поможет науке развивать передовые технологии, базируясь на разложении материи.
– В первую очередь, это будет орудие убийства. Помнишь афоризм: «Чтобы учёные не изобрели, всё равно получается оружие?». Это на самом деле так.
– А ты, значит, решил уберечь мир от насилия, да? Тогда почему бы тебе не начать с реального, а не воображаемого? У скольких людей есть разрешение на оружие? Начни с них. Подай на рассмотрение парламенту законопроект, запрещающий торговлю, сохранность, применение и ношение любого вида вооружения. Напиши письмо в Организацию Объединённых Наций! Вступи в партию и выступи с лозунгами о разоружении всех стран Мира. И даже если подобные законы будут приняты, поверь, всегда найдутся люди, которым все они будут до лампочки. Они просто возьмут оружие в руки и поработят весь мир.
– Я не буду с тобой спорить, Степан. Но, запомни, всё всегда происходит с малого. А оружие и общество делает людей только агрессивнее и злее. И если есть возможность уберечь Мир от нового разрушающего детища, я пойду на всё, чтобы сделать это.
Послышался шорох.
Затем комнату заполнил удивлённый возглас Степана:
– Пистолет?! Нет, нет…
Раздался оглушительный выстрел, и всё смолкло.
Запись оборвалась.
Николай Александрович Селин покачал головой.
– Этот выстрел полностью меня убедил. Ничего красноречивее и быть не могло. А всё остальное, ты уже знаешь…
И тут собеседника буквально прорвало. Его глаза налились грозным красноватым оттенком, а лицо сделалось белее мела.
– Ты схватился за эти подброшенные улики, как за соломинку. Ты же знал, что они сфабрикованы, но не устоял перед денежным соблазном. Ты погубил человеческую жизнь. Ты, быть может, погубил Мир. Такие люди как ты и есть пресловутым ручным тормозом процветания нашей расы. Бесчеловечны, тупы и примитивны. Жалкие ваши душонки требуют всё больше и больше. Жадность не только затмила разум, но и полностью подчинила вас порочности человеческой натуры. Кто Вы после всего этого? Люди? Нет, глупое стадо овец, которое заботится только о себе.
Ты не знаешь, как всё было на самом деле. Топин Василий Никифорович не убивал своего друга. Да, споры между ними возникали, но такое бывало очень редко. Потом они мирно направлялись в какой-нибудь паб и мирились за кружкой пива.