Он пытается спрятать голову под одеяло, как делал это в детстве. Ничего не видеть и не слышать… пусть оставят его в покое! Он ничего не сделал плохого! Руки тянут на себя одеяло…
Стремительная чёрная тень резко бросается ему навстречу… он не успевает рассмотреть, что это… что-то огромное страшное опрокидывает его навзничь…
– Ааааааааааааааааа!
Он кричит на всю силу своих лёгких. Как не кричал ещё никогда. Ему не просто страшно! Ему ЖУТКО страшно! Он ничего не соображает и чувствует, что теряет сознание. Он уже понял, что пришли за ним. Пришли, чтобы оборвать нить жизни. Пришли, чтобы забрать его в иной мир, и если чёрный силуэт здесь, мир этот действительно существует…
Глаза ничего не видят. Он ослеп?
Уши ничего не слышат. Он потерял слух?
Он чувствует, что страх сдавливает его сердце… и горло… Страх, так долго пытавшийся его победить в детстве, явился вновь, чтобы завершить начатое…
Он пытается вырваться, но страх сегодня сильнее его. Длинные щупальца смыкаются на его горле, и он начинает задыхаться. Глаза вот-вот вылезут из орбит. Ещё через секунду он понимает, что умирает… и хочет одного, чтобы это произошло быстро… Он даже начинает молиться.
Внезапно вспыхивает свет! Спальня освещается семью лампочками, висящей на потолке люстры. Чёрная тень исчезает, просто тает в воздухе, словно её и не было…
…не было…
Он открывает глаза и откашливается. В горле дерёт, словно при острой форме фарингита.
В проёме дверей он видит своих сыновей, которые услышали его крик и прибежали проверить всё ли в порядке у отца. Едва заметная улыбка появляется на его измученном и перепуганном лице. По щекам текут слёзы…
– Папуль, с тобой всё хорошо? Ты кричал… – говорит первый сын.
– Тебе приснился кошмар? – спрашивает второй сын.
Он, плача, кивает… Вытирает слёзы и приподнимается с постели…
– Ты плачешь? Пап, что случилось?
Он не отвечает. Осматривает комнату, в поисках чёрного силуэта. Его нет. Конечно же – его нет. А был ли он вообще? Может быть это очередной кошмар, пригрезившийся после напряжённого рабочего дня? Кошмар, в который он поверил. И с которым не смог совладать…
– Можно я сегодня посплю у вас комнате? – вместо ответа спрашивает он после паузы.
Дети дружно кивают головами.
Он наспех заправляет постель, надевает домашний халат, тапочки и спускается с сыновьями по лестнице на первый этаж, держа их за руки.
Его ноги всё ещё дрожат… как и руки… Ему всё ещё безумно страшно. Но не оттого, что он только что пережил… совсем не из-за этого…
– Папуль, не бойся! Это был всего лишь сон! Ты ведь сам говорил, что чудовищ не существует…
Он внимательно смотрит на младшего сына… затем дотрагивается до пылающего огнём горла… Как ему хочется верить в эти слова… Как хочется верить…
Киев
18.01.2010
***
Незнакомец
Мужчина в чёрном пальто неспешной поступью прогуливался по аллее парка. Был он невысок, худощав, с чёрными, как смоль волосами и европеоидными чертами лица. Его глаза скрывали большие тёмные очки. И хотя солнца над головой давно не было - осень в этом году пришла рано, отогнав тепло и наполнив небо блекло-серыми облаками, мужчина предпочёл не показывать окружающим своего лица полностью.
Впрочем, можно было догадаться, почему. От его правого глаза вниз, почти до самой шеи, тянулся шрам. Кривой, безобразный, словно нанесённый гримёром актёру, играющего какого-нибудь монстра. Могло даже создаться впечатление, что шрам появился на щеке незнакомца совсем недавно, после свежей, не затянувшейся до конца раны.
На мужчину то и дело оглядывались проходящие мимо молодые парочки, невольно отходили подальше пенсионеры и тихонько посмеивались совсем юные парни и девушки, копируя походку незнакомца и каменное выражение, застывшее на его лице.
Мужчина не обращал на них никакого внимания. Не из-за того, что привык к подобному отношению окружающих, а потому, что он понимал их. Разделал людскую неприязнь. Ведь много лет тому назад сам был точно таким же, и чурался всякого, кто был хоть немножечко ущербен. По воли ли случая или от самой природы – не имело значения.