– Я переводчик. Помогаю консулу в посольстве Германии. Я не думала, что ты так всё серьёзно воспримешь. Хотела пошутить.
– Пошутила хорошо! – кивнул Сергей и отпил из бокала. – Картошку недопекли.
– Серёж, я не хочу, чтобы ты обижался. Мы просто мало знаем друг друга. А незнакомому человеку рассказывать о своей жизни как-то…
– Так можно познакомиться поближе! – мило улыбнулся парень. – Э… ты не о том подумала! Можно сходить пройтись по ночному городу. Погулять.
Он ещё пытался бороться с неизбежным. Пытался вернуть то, чего постепенно лишался.
– Но ты же сюда пришёл в надежде потанцевать?!
– Во-первых, я пришёл без Надежды. А во-вторых, не потанцевать, а познакомиться с девушкой, очень напоминающей… – Сергей склонил голову набок, – тебя!
Непроизвольно щёки Вики залил румянец.
– А вообще, я не понял, ты что, против?! – тон парня менялся. Всё отчётливее прорезались металлические нотки.
Он старался держаться. Изо всех сил. Но рано или поздно ЭТО всё равно произойдёт.
Виктория покачала головой. Ей было очень хорошо с Сергеем. Настроение поднялось. В глазах плясали лучики, а в мыслях она давно уже пережила завершение этого вечера, закончившегося долгим и страстным поцелуем у её подъезда. Но также она прекрасно понимала, что этому не быть. Никогда.
– Странная ты, Вика, – вдруг совершенно другим голосом произнёс парень. Его глаза внезапно потеряли былой блеск. Пропала с лица улыбка, а движение стали более резкими.
– Мне часто такое говорят, – девушка наблюдала за метаморфозой, понимая, что ничего не может изменить. Как бы жалко ей ни было этого человека.
– А знаешь, почему я пришёл в этот клуб?! – грустные нотки наполнили голос Сергея, и Виктория поняла, что парень сдался. – Меня бросила девушка. После двух лет, прожитых гражданским браком, она от меня ушла. Здорово, да?! Разговоры о свадьбе, планирование семьи – всё полетело в тартарары из-за какого-то хахаля, в которого она безумно влюбилась. Влюбилась настолько, что потеряла рассудок. Упорхнула с ним в Италию. А что самое смешное, – парень залпом допил мартини, – он старше её почти в два раза. Ну и как вас после этого называть?!
Вика сидела молча, кусая губы и пытаясь найти утешительные слова.
– Я её так любил! А теперь жизнь для меня – пустое место.
– Эй! Ты чего?! Откуда такие пессимистические мысли и кислая физиономия?! Улыбнись! – Виктория понимала, что словами ничего не добиться, но ей хотелось противостоять тому, что происходило.
– У меня лицо вообще-то! Физиономии у обезьян. И уж спасибо, я обойдусь без советов.
– Не будь таким строгим к себе. Всё наладится! Вот увидишь! Ты ещё встретишь ту единственную, которая уготована тебе Судьбой! А это… было своего рода испытание. Через которое нужно было попросту перешагнуть, чему-то научившись.
– Ты сама хоть веришь в то, что говоришь?! – Сергей смерил Вику суровым взглядом. – Все вы одинаковые. Кто предложит вам больше, тот и правит балом. На чувства вам наплевать.
– Ты ошибаешься…
– Угу. Аж два раза, – Сергей ухмыльнулся. – Ладно, неважно. Если жизнь такая сволочная штука, нужно и к ней относиться так же. Мы гуляем сегодня?!
«Нужно скорее уходить. Чтобы не стало совсем плохо».
Виктория поднялась с диванчика.
– Извини. Мне нужно в дамскую комнату.
– Как знаешь. Не вернёшься – плакать не стану!
Девушка уже шла к выходу, когда услышала фразу Сергея, подсевшего к барной стойке:
– Эй, папито, рюмочку водки, да поживее!
Вика шагала по ночной улице, подсвеченной огнями стоящих по бокам фонарей и напевала какой-то старинный испанский мотив, время от времени провожая улыбкой прохожих.
Феерия в душе едва ли не заставляла пускаться в пляс. Девушка радовалась вечеру, радовалась родному городу, ничуть не сомневаясь в том, что жизнь прекрасна. Ну как она может быть другой? Эмоции, казалось, ещё немного и выплеснутся наружу. Хотелось смеяться и носиться по улицам. Подбрасывать в воздух пожелтевшие листья и улыбаться, словно ты только что выиграла в лотерею.
Однако Виктория знала, что это ненадолго. Знала, что эмоции вскоре вернутся в прежнее русло. Радость спадёт, уступив место грусти. Зелёные красивые глаза будут наполнены печалью, а в душе как будто кто-то задует свечу, обрекая сердце на вечное одиночество. Она проходила подобное уже двадцать два года.