– Во даёт, ну молодец, ох как классно. Аннушка, Аннушка, вот растяпа, ну, Воланд, – писатель захохотал, и, наверное, смеялся бы ещё долго, если бы не заметил человека в чёрном одеянии, стоящего перед ним.
– Какого…, – Трухин растерялся, затем ткнул пальцем в роман и уронил книгу на пол, откуда та сразу исчезла.
– Не надо так с книгами, Миша, – незнакомец улыбнулся.
Михаил весь задрожал, а на лбу выступил пот. Глаза медленно ползли вверх.
– Кто…кто вы? – выдавил он из себя, не веря глазам. Почему-то в голове всё перемешалось, вспомнились Воланд, Берлиоз, Мастер. Писатель понял, что теряет сознание, но какая-то сила не позволила ему этого сделать.
– Воланд? – Трухин побелел и осел на пол. Теперь пришла очередь хохотать незнакомцу. Смех, вернее дикий хохот, заполнил всё сознание Михаила. Он звучал отовсюду, и писатель побелел ещё больше. Через несколько секунд он таки не выдержал. Слишком большой ужас охватил его в тот миг, слишком много информации обрушилось на мозг, который и не смог её обработать. Михаил закатил глаза и плюхнулся, словно мешок с картошкой, на паркет в глубоком обмороке.
Когда очнулся – никого не увидел. «Вот так и сходят с ума, – подумал он. Писатель встал и подошёл к кровати.
– Проклятая температура, – снова заметил Михаил, трогая рукой лоб. – Или нет? Боже…». Трухин уставился на книжную полку, где себе спокойно стоял роман Булгакова в целости и сохранности. «Может, я умер? – то ли надежда, то ли грусть прозвучала в его голосе. – Что за бред я несу, никто не умер!». Михаил подкинул в рот ещё две таблетки аспирина и сел на кровать, беря в руки кружку с водой. Запрокинул её, но выпить так и не успел.
– А, Миша, очнулся? А я тебе таблеточек принёс, – всё та же фигура вышла из кухни и направилась к нему. Кружка упала на пол и разбилась, а квартиру заполнил отчаянный крик Трухина.
– А-аааааа…, – вопило из квартиры.
– Не надо так орать!!!!!
– Ма-мааа…, – орал писатель с перепугу, крестясь левой рукой.
– Ну вот! Опять эти кресты, чуть что, так сразу кресты, кресты. Развелось же! – спокойным голосом сказал незнакомец.
– Кыш, кыш отседова окаянный, – крестился Михаил всё той же рукой.
– Перестань, а таблетку не хочешь? – прищурился человек в чёрном.
– Убирайся к чёрту, ой, что же я говорю, к Господу, – уже понимая, кто перед ним, верещал Трухин.
– Спокойно, Миш, вот выпьем таблеточку…
Писатель вскочил и бросился бежать, но, поняв, что позади стенка, а впереди путь тоже отрезан Воландом (почему-то именно так именовал писатель гостя), медленно вернулся на кровать.
– Ну что же ты такой слабонервный, неправильный образ жизни ведёшь!
«Господи, у меня в квартире сам сатана и он даёт мне советы, как жить!», – подумал Михаил.
– И вполне дельные советы, проверенные на практике, между прочим! – незнакомец поднял вверх указательный палец.
– Спокойно, Михаил, всё в порядке, всё хорошо, – писатель начал говорить сам с собой, пытаясь успокоиться. – В порядке? Да ты что – осёл? – один Михаил противоречил другому. – Не видишь, кто перед тобой? Ослеп?
– Это просто воображение, галлюцинация, а может и сон!
– Сам ты галлюцинация!
– Господа…. э-э… господин Трухин. Главное не паниковать, я понимаю, что это не совсем обычно, но вы то должны понять – я, это я. И реально существую. Да и пришёл по вашей же просьбе.
От этих слов Михаил обомлел. Поглядел в разные стороны, пытаясь найти от кого-то поддержки, но никого не было, разве что стул, у которого писатель отказался попросить совета. Набравшись смелости, он, наконец, выдавил вопрос:
– По моей просьбе? Не понимаю.
– Да, кстати, классная вещь, – произнёс Воланд, указывая на дальнюю полку, где стоял томик «Мастер и Маргарита». Михаил точно понял, что сатана имеет в виду именно эту книгу, а не какую-нибудь другую из его коллекции.
– Д…да, неплохая, – Трухин опять растерялся, ибо хотел сказать потрясная.
– А таблетку всё ж рекомендую, – Воланд бросил таблетку и та тут же оказалась у писателя в руке. – Поможет морально и температуру снимет!