– Знаете что, подкиньте мне немного капусты, и я слиняю из города. В Мексику. Или в Колумбию. Бразилию. Где меня не отыщет никакая полиция.
– Мне жаль, Мартин, но ты – ненадежный союзник. Ничем не могу тебе помочь. – И Минетти отключился.
Его последние слова прозвучали в ушах Джеффа похоронным звоном. Он громко чертыхнулся; эхо разнеслось по пустой квартире. Минетти отдаст приказ его убить. И ничего не поделаешь. Ни-че-го. Разве что драпать со скоростью света.
Побросав кое-какие пожитки в вещмешок, Джефф пулей вылетел из дома и побежал куда глаза глядят. Ему было ясно одно: нужно удрать как можно дальше, пока не приехали головорезы Минетти.
В висках стучало и кололо. Когда он сообразил, что Марисса мертва, он взял ноги в руки и дал деру, ничего с собой не прихватив. Три дня прокантовался на одной «травке» и нескольких пилюлях. Еще немного – и он сойдет с ума.
Отчаянно нуждаясь хоть в каком-то облегчении, Джефф заскочил в винно-водочный магазин и купил пинту виски. Выкладывая на прилавок баксы, он вдруг заметил заголовок в «Лос-Анджелес таймс»: «РУКОВОДСТВО СТУДИИ «БЭРОН» РЕШИЛОСЬ НАРУШИТЬ ОБЕТ МОЛЧАНИЯ И СКАЗАТЬ ПРАВДУ О СЦЕНАРИИ МЭТЬЮ СЕНТ-ДЖЕЙМСА».
Протирая грязными пальцами водянистые глаза, Джефф попытался сфокусироваться на прыгающих черных значках. В проспиртованном мозгу мелькнуло воспоминание: Минетти хотел преградить сценарию Мэтью путь на экран.
Вот оно!
Способ вернуть доброе отношение Рокко Минетти. Убрать Мэтью Сент-Джеймса!
– Черт возьми, Ли, – сказал Мэтью на следующее утро. – Ты не обязана это делать. Полиция водворит Фарадея за решетку раньше, чем эта публика установит свои камеры. Все будет кончено.
– С такими, как Минетти, не будет кончено до тех пор, – Ли резко встала из-за стола, – пока люди не поднимутся и не дадут отпор. – Она прижала ладонь к животу, где как будто махали крыльями громадные кондоры – от волнения. – Ты готов?
– Минуточку. – Он заключил ее в объятия и поцеловал долгим, крепким поцелуем. Наконец недостаток воздуха заставил их оторваться друг от друга. – Вот теперь готов.
Не успели они войти в зал, как попали под перекрестный огонь фотовспышек. Помимо трех крупнейших телекомпаний, своих операторов прислала Западная вещательная корпорация: ведь это их репортер Питер Брэдшоу первым вытащил эту историю на свет, дав толчок цепной реакции, которая и собрала их сегодня всех вместе.
Бесцеремонно растолкав персонал ведущих компаний, сюда пролезли операторы с нескольких местных телецентров – мужчины и женщины в джинсах и рубашках с короткими рукавами. Сбоку толпились репортеры: белокурые красавцы с бронзовыми лицами и очаровательные загорелые блондинки – лишнее доказательство того, что воспетая «Бич Бойз» «девушка из Калифорнии» жива и обитает в Голливуде. Из-за спин этих золотисто-прекрасных представителей телевидения выглядывали журналисты – как всегда, оттесненные в задний ряд.
По обеим сторонам от входной двери стояли двое охранников от «Бринкса», чьи настороженные взгляды постоянно прочесывали толпу. Всего лишь несколько минут назад дюжие парни в униформе доставили Ли Бэрон миллион долларов и остались проследить, чтобы хрустящие зеленые изображения Гровера Кливленда не попали в чужие руки.
Такое скопление народу ничуть не смущало Ли. Многие в Голливуде уже смотрели на них с Мэтью как на правящую королевскую чету; они много лет прожили в доме со стеклянными стенами.
Как и было условлено, Ли заговорила первой:
– Леди и джентльмены, я хочу сказать несколько слов, прежде чем передать микрофон мистеру Сент-Джеймсу. Сначала о личном. Как вы знаете, вчера мне пришлось исполнить тяжелую обязанность – похоронить сестру. На протяжении последних четырех дней до меня доходили слухи, будто она была убита, и даже представителями мафии. Эти слухи абсолютно беспочвенны.
Прискорбная правда заключается в том, что моя сестра была эмоционально неуравновешенным человеком. Она пристрастилась к алкоголю и наркотикам, и хотя друзья и родные делали все, что было в их силах, чтобы ей помочь, этого оказалось недостаточно. Я никогда не перестану корить себя за то, что не сумела спасти ее от пагубных пристрастий, и хочу надеяться, что ее смерть послужит предостережением для тех членов нашей общины, которые считают возбуждающие наркотики модным и безобидным увлечением.
Хочу также сказать, что мания Мариссы не отразилась на ее искрометном таланте и не помешала ей за короткую творческую жизнь доставить огромное удовольствие многочисленным поклонникам. И хотя между нами существовали разногласия профессионального и личного характера, я никогда не переставала любить сестру. Остается уповать, что она наконец-то обрела покой, которого не имела в жизни.