Как только стеклянная дверь защелкнулась, Дрю заговорил.
— О чем ты думаешь?
— Я думаю, что понятия не имела о том, что в твоей голове имеется мозг.
16
В действительности меня поражало то, какими были его губы. Как я этого не
замечала? Или того, что его глаза были темнее по краям, чем в центре?
— Много изменилось с тех пор.
Я кое-что почувствовала, и теперь с его голосом, прозвучавшим низко и глухо, я
знала, что и он тоже чувствовал. Этого не должно быть. Мне было не по себе, и я ощущала
себя так, словно не находилась в собственном теле.
— Я сожалею… о Стрэте. Я знаю, Вы, парни, были близки.
Это разрушило заклятье.
Дрю опустил свой пристальный взгляд и переместил его на свой портфель, лежащий
на столе, щелкнул, открывая его, а затем ответил:
— Спасибо.
— Было ужасно? — я не имела никакого права спрашивать об этом, но я должна
была, поскольку обязана была быть там с ними. Я должна была сделать невозможное —
прыгнуть через время и пространство, предложить дружескую поддержку и быть там для
них.
— Было ужасно.
Дрю швырнул дело в свой портфель. Я предположила, что он собрался и сейчас
выйдет из комнаты, но не могла прекратить смотреть на него, помня, что он провел со
мной некоторое время и как эти несколько недель изменили меня.
— В какой студии записывались «Бэнерс»? — спросила я.
— «Аудио Сити», — его портфель соскользнул со стола, и он пошел к двери.
Как только он прикоснулся к ручке, я заговорила:
— Вы сделали запрос о предоставлении доказательств?
Он не открыл дверь, но слегка повернулся в моем направлении, любопытный и
осторожный.
— Я не вижу, что это докажет.
Я встала.
— Я только клерк.
— Я уверен, это временно.
Я задвинула стул, поправляя его, как положено. Я не хотела, чтобы Дрю чувствовал
давление, принимая совет от кого-то, кто не сдал еще даже свой квалификационный
экзамен. От кого-то, кто был не лучше, чем маленькая выпендрежная группи несколько лет
назад. Но я хотела быть услышанной.
— Вы хотите напугать их до чертиков, поэтому Вы просите о некоторой услуге в
«Аудио Сити», — сказала я. — Воспользуйтесь Тедди, сходите куда-нибудь выпить
вместе. Будьте на виду. И файл с запросом о предоставлении доказательств будет
обнаружен, чтобы помочь. Тедди передаст владельцев с рук на руки.
— Они окажутся повержены. И будут бесполезны.
— Имеется больше чем одна пленка этой музыки. Это записи и наброски.
Сопоставьте их с оригиналом Райта. Это подобно отпечаткам пальцев.
— Это не правда.
— Это правда, если верить в это. Вы не пытаетесь что-либо доказать. Вы пытаетесь
расколоть Мокси Зии.
Дрю убрал руку с ручки двери, отошел и присел на соседний стул. Я заметила, что он
отвел взгляд.
— Вы хотите, — я продолжила, пытаясь звучать небрежно, — чтобы ваш клиент
оплатил эту работу, верно? Я имею в виду, виолончелисты зарабатывают на жизнь, но не
так много.
— Не так как Дразены.
17
Я проигнорировала подкол. Один — он улыбнулся этому. Два — хоть я и пыталась
быть инкогнито в офисе, насколько это было возможно, было приятно, что он знал про
меня.
— Нет, — я толкнула под столом стул, на котором он сидел. — Не как Дразены. Если
Мокси Зии уличить во лжи, большей части его артистов будет всё равно. Некоторые будут
думать, что это круто. Но он работает на «Оверланд Студиоз» в качестве музыкального
руководителя под своим настоящим именем. «Оверланд» избегает рисков. Они не будут
держать парня, который возможно уже был вовлечен в судебный процесс.
— И ты думаешь, что Мокси заплатит Мартину «под столом» на основании метода
снятия отпечатков пальцев, которого не существует?
— Люди довольно предсказуемы.
Он встал, кивнул, прикусив нижнюю губу с левой стороны, трижды похлопав по
ручке двери, затем осмотрел меня с ног до головы так, как будто хотел съесть меня ложкой
в форме члена.
— Ты по-прежнему сумасшедшая, — сказал он мягко, как будто эти три слова
предназначались для того, чтобы соблазнить меня.
И они соблазняли. Дрю стоял прямо посреди комнаты, и каждая поверхность между
моих ног была в огне. Я бы сглотнула, однако у меня даже не было слюны, чтобы сделать
это.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Восемнадцать.
Он вышел, позволяя двери медленно колыхаться, закрываясь позади него, и я
наблюдала за его большими шагами, вниз по коридору, в его совершенном костюме.