— Они никогда не говорили мне об этом.
«Конечно, они не сказали мне. Я была потерянной и беспомощной».
— Мне жаль, — сказала я, глядя на свои открытые руки, словно я пробовала
освободить прошлое. — Я больше не могу этого выносить. Я…
«Глубоко вдохни».
«Это важно».
— Мне просто нужно было начать всё сначала.
— Я был скотиной с тобой, — сказал он.
— Ты был прекрасен. Это была я. Это было выше моих сил.
— Мы выяснили, что ты не умерла, так что мы просто… ладно, мы не забыли. Я
отпустил это, но я не забыл. Полагал, что дело в том, как я разговаривал с тобой в
последний раз, когда тебя видел. Стрэт взбесился. Он был тем, кому ты позвонила, и он
настаивал, что твой голос звучал расстроено. Я сказал ему, что Син не расстраивается. Син
себе на уме. Она никогда не позволяет своим чувствам взять над ней верх. Однако он
клялся и божился. Он платил детективу, чтобы наблюдать за домом до дня своей смерти.
61
— Через восемь месяцев после того, как я всё бросила.
— Ты не бросила всё.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю тебя. Если тебе понадобилось сбежать от нас подальше, то я пойму. Это не
значит, что ты всё бросила.
Я хохотнула. Он знал меня. Да, ладно. Я всегда делала то, что говорила. Если я
сказала: «встретимся в Санта-Монике в Виноградной лозе», значит, я собиралась выйти из
автобуса в Санта-Монике в Виноградной лозе с моим самым маленьким чемоданом «Луи
Виттон».
Дождь барабанил по окнам, окрашивая их под мрамор и придавая им
непрозрачности.
Дворники ветрового стекла не справлялись с потоком. Я схватилась за край кожаного
сиденья, поскольку красные огни появились перед нами слишком быстро и стали слишком
большими.
Дрю свернул вправо, вылетая на обочину. Это случилось в один миг, но это был
единственный способ спастись.
Из него получится хороший отец.
Я закрыла своё лицо руками. Украла ли я это у него?
Взять на заметку: тема «не чувствовать кое-что» не означает, что вы не чувствуете
это. Быть бесстрастной и холодной не означает, что в вас нет горшочка полного эмоций,
ожидающего, чтобы вскипеть. Это означает, что температура не поднималась достаточно
высоко, а горшочек просто не был настолько наполнен. Это означает, что горшочек не
достиг потенциала.
Но это произойдёт.
И ваше сердце будет биться так быстро и тяжело, что вы захотите умереть. Ваши
глаза омоют слёзы, а ваше горло перекроется, словно был повернут клапан. Сожаление
заполнит вас на клеточном уровне, до тех пор, пока кончики ваших пальцев не начнет
покалывать от ненависти к себе самому.
— Прости меня, — сказала я.
Дрю припарковал автомобиль и заглушил его.
— Ты не заказывала дождь. Просто переждем минут десять.
— НЕТ! Прости меня, за то, что я исчезла. Прости, что не рассказала, что
произошло. Прости, что оставила тебя там. Я сожалею обо всём.
— Марджи? Что случилось?
Дрю приобнял меня руками, но я яростно его оттолкнула. Однажды я сказала ему,
что он будет сожалеть, что просто прикоснулся ко мне.
— Я была беременна.
Я могла видеть, как округлились его синие глаза, пока он смотрел на меня с
удивлением: челюсть отпала, выражая таким образом опустошение. Было ли это
удивлением? Была ли я неправа, полагая, что он уже всё знал? Или это было принятие
желаемого за действительное? Я проглотила комок, разжала свои зубы, изучая проливной
дождь, до того тех самых пор, пока не смогла вдохнуть достаточно, чтобы говорить.
— Я собиралась встретиться со Стрэтом и сделать аборт, поскольку не хотела, чтобы
ты попытался отговорить меня от этого, и я была так чертовски зла на тебя. После того,
как я позвонила, я пыталась добраться до вас. Я выбралась из окна моей спальни, но мои
родители поймали меня в дороге и отослали прочь.
Он покачал головой, глаза суженные, как будто я только что сбросила бомбу на его
мозг, и он пытался найти смысл в оставшихся кусках.
— Дальше выхода не было, — продолжила я. — Прямо в аэропорт Лос-Анджелеса.
В *банный монастырь в Ирландии. Извини. Мне так жаль. Я должна была позвонить,
когда вернулась. Но я была трахнута на всю голову, и я не могла с этим справиться.
62
Он достал белый носовой платок из своего кармана, я выхватила его, чтобы вытереть
свои глаза. Это не помогло.
— Где… ребенок? — спросил он, обозначая огромную проблему.
— Усыновлен.
— Где?