— Я Кристи Маккенна из нью-йоркского журнала «Горизонт».
— Все журналисты обязаны зарегистрироваться в пресс-центре гостиницы. Вечер для журналистов состоится завтра.
Кристи внимательно посмотрела на него своими серо-зелеными глазами.
— Я здесь не в качестве журналиста, — ответила она так же холодно, как разговаривал с ней Сандерс, — а по личному приглашению мистера Хаттона.
Охранник скептически смерил ее взглядом и ушел в свою будку.
— Маккенна? — переспросил он.
— Да.
— У меня здесь список гостей по личному приглашению, но вашего имени здесь нет.
Кристи холодно улыбнулась:
— Пожалуйста, сверьтесь у вашего начальства.
Сандерс подошел к телефону, расположенному прямо на двери будки с внутренней стороны, и набрал номер.
Кристи ждала, удивляясь про себя, почему вдруг в Ремингтоне такая суровая охрана. В детстве она привыкла к тому, что на Западе все двери нараспашку.
— Говорит охрана главного входа, — послышалось из будки. — Здесь некая мисс Маккенна, говорит, что хочет видеть Самого.
Кристи не слышала, что ему ответили, да ей и не нужно было слышать: все отразилось у Сандерса на лице.
Он бросил на Кристи быстрый взгляд.
— Да, да, — сказал он в трубку, — хорошо.
Потом помолчал.
— Да, сэр, хорошо, — повторил он через минуту.
Повесив трубку, он крикнул внутрь будки:
— Хаммонд!
Появился второй охранник, на вид совсем молодой.
— Извините, мисс Маккенна, — на этот раз вежливо обратился к ней Сандерс. — Нам здесь никто ничего не сообщает. Добро пожаловать.
— Спасибо.
— Хаммонд проводит вас. Мистер Хаттон сказал, что для вас приготовлена комната.
— Спасибо, я остановилась в гостинице.
— Но мистер Хаттон…
— Спасибо, — перебила его Кристи. — Мистер Хаттон знает — или должен знать, — что я журналистка, а не его личный гость.
— Как вам угодно.
Хаммонд сел на переднее сиденье рядом с Кристи. Совсем юный, нет и двадцати, решила она. У него тоже были пистолет и звезда, но чувствовалось, что ему с ними неловко. Он смущенно взглянул на Кристи:
— Прямо через ворота, мэм.
Тяжелые деревянные ворота раздвинулись.
Поначалу вокруг дороги тянулись ели, сквозь просветы в которых ярко зеленели луга. У Кристи вдруг возникло непонятное и неприятное чувство: пейзаж красив, но что-то в нем не то.
— Нечасто приходится ездить с вооруженной охраной, — заметила она. — Неужели Запад действительно такой дикий?
Хаммонд покачал головой:
— Нет, мэм.
Дорога, петляя, вела на плато, поросшее карликовыми кедрами и можжевельником.
— Просто мистер Хаттон так всегда принимает особых гостей.
— Значит, я особый гость?
— Да, мэм.
— И много у вас бывает особых гостей?
— Не знаю, я здесь недавно охранником.
«Недавно, но уже научился держать язык за зубами», — подумала Кристи.
Примерно через две мили дорога расширилась. Этот участок был посыпан гравием, судя по всему, появившимся здесь совсем недавно. Они пересекли плато и спустились в низину. Впереди виднелся сосновый бор.
Кристи опустила стекло. Она наслаждалась такими знакомыми запахами лугов и сосен.
Высот в небе парил ястреб. Кристи залюбовалась свободным полетом птицы, жалея о том, что не может быть такой же свободной, как она. В лучах солнца хвост ястреба казался огненно-рыжим.
— Какой изумительный цвет! — восхитилась Кристи.
Хаммонд бросил взгляд на ее рыжие волосы.
— Вы, случайно, не родня этой птице? — широко улыбнулся он.
Кристи не сразу поняла, что он имеет в виду, а догадавшись, рассмеялась.
Хаммонд посмотрел на нее взглядом опытного мужчины, так не вязавшимся с его юным лицом.
Дорога вилась между двумя холмами, покрытыми золотом осенних листьев, и Кристи невольно снизила скорость, чтобы полюбоваться на красоту осени.
Ранчо Ксанаду в ширину достигало мили, а в длину — трех. Большую часть ранчо занимали луга и пастбища с небольшими прудами, окруженными ивами.
В глубине долины, у подножия горного хребта, виднелась роща уже совсем пожелтевших осин. Желтые листья ярко вырисовывались на фоне синего неба и белых облаков.
Вилла Хаттона была построена причудливо: она словно повторяла очертания гор. Большой дом с огромными окнами, в которых отражались горы и небо, стоял на небольшой возвышенности, а внизу располагались небольшие постройки, разбросанные на первый взгляд в беспорядке, но на самом деле их расположение было тщательно продумано. Похоже было, что здесь приложил руку японский дизайнер. Все здания гармонировали с окружающим пейзажем и казались даже частью его.
— Потрясающе! — воскликнула Кристи. — Сколько же миль занимает ранчо?
— Оно занимает оба плато и уходит далеко в горы. Точно указать границы трудно. Эх, сколько земли пропадает даром!
Кристи удивленно посмотрела на него.
— Сколько коров здесь можно было бы пасти! — добавил Хаммонд.
Кристи вдруг поняла, почему, несмотря на красоту пейзажа, ей казалось, что в нем чего-то не хватает.
— Но здесь нет ни одной коровы. Кроме тех, что зажарят для завтрашней вечеринки, — сказал Хаммонд. — А ведь это чуть ли не лучшее пастбище во всем штате. Сколько пастухов осталось без работы!
Кристи подумала, не был ли молодой охранник одним из этих пастухов.
— Бездействующая земля для богатых бездельников? — спросила она.
Хаммонд красноречиво пожал плечами.
— Что же случилось со скотом?
— Продан. Я думаю, мистеру Хаттону не нравилось, что коровы топчут его прекрасную траву. Или, может быть, он боялся, что корова попадет под пулю, когда он решит забавы ради пострелять.
В голосе Хаммонда чувствовалось легкое презрение. Он, конечно, рад, что здесь работает и зарабатывает неплохие деньги, но было очевидно: ему не нравятся новшества, которые пришли в Ремингтон вместе с богатым чужаком.
Кристи попыталась представить себе, как относятся местные жители к этому мультимиллионеру. Наверняка ему завидовали, его презирали и в то же время пытались урвать побольше с барского стола.
В Манхэттене Питер Хаттон считался богатым человеком, но все же одним из многих. Здесь же, судя по всему, он царь и бог.
Они проехали мимо взлетной полосы, рассчитанной на небольшие личные самолеты. Понятно, какие гости заглядывают иногда к Питеру Хаттону.
С другой стороны дороги располагалось стрельбище.
— Стало быть, Хаттон и стрельбой развлекается? — поинтересовалась Кристи.
Хаммонд усмехнулся:
— Для нью-йоркского пижона Хаттон стреляет неплохо. То есть для городского человека, — поправился он, решив, что Кристи может обидеться — ведь она тоже из Нью-Йорка. — Двое из его парней тоже неплохо стреляют.
— Неплохо для нью-йоркских пижонов? — с невинным видом переспросила она.
Хаммонд почувствовал себя неловко.
— Д-да.
— Не беспокойтесь, я все понимаю. Я выросла в Вайоминге.
— В самом деле?
Кристи кивнула.
— По вам не скажешь.
— Ну что ж, спасибо.
Охранник рассмеялся.
— Что это они делают? — Кристи показала на площадку, где трудились около дюжины плотников.
— Строят танцплощадку. Завтра будет грандиозная вечеринка!
Чуть поодаль еще дюжина человек потели вокруг огромного костра, на котором жарился чуть ли не целый бык для сегодняшней вечеринки.
Наконец дорога закончилась, нырнув под элегантную металлическую арку.
Навстречу Кристи вышел седоволосый мужчина, одетый в ковбойском стиле. Белые сапоги, темные брюки с искрой и белая рубашка с перламутровыми пуговицами были дорогими и изысканными.
— Добро пожаловать, мисс Маккенна. Меня зовут Тед Отри. Я управляющий Питера, — представился он.
Кристи одарила его профессиональной улыбкой и столь же формальным рукопожатием.
— Вы приехали вовремя. Питер как раз сейчас показывает друзьям свою новую коллекцию под названием «Сестры».