Сверхъестественное или земное существо, которому принадлежало это лицо, должно было быть царицей или феей…
Спустя несколько минут видение исчезло, но отверстие оставалось открытым.
Неожиданно одна из плит в комнате отодвинулась почти у самых ног Казиля. Мальчик хотел закричать, но не мог. На месте, где раньше находилась плита, появился индус гигантского роста. Этот человек приложил палец к губам, а другой рукой сделал какой-то таинственный жест. Казиль, без сомнения, понял его, и губы мальчика, открывшиеся для крика, снова сомкнулись. Не страх, а страдание и печаль были теперь на лице Казиля.
Индус вышел из отверстия подобно сказочным чародеям, остановился перед Казилем и, дотронувшись пальцем до его плеча, откинул широкий рукав, открывший мускулистую руку, и показал мальчику синий знак, вырезанный на его бронзовой коже.
Казиль взглянул на знак и сделал слабое движение, вызванное страхом перед гигантом.
Индус приблизился к англичанину, все еще глубоко спящему, и, став перед ним на колени, начал водить над ним руками подобно гипнотизеру.
Прекрасная женщина опять появилась в отверстии. Она следила за каждым движением индуса.
Вскоре дыхание молодого человека стало порывистее и громче, его тело вздрогнуло. Потом наступило полнейшее спокойствие, скорее похожее на смерть, чем на сон.
Тогда индус вынул из-за складок пояса пузырек с красной как кровь жидкостью и, налив несколько капель на руку, потер ею виски англичанина. Но это было только началом. Индус подошел к лакею и проделал с ним ту же операцию, что и с господином. Затем возвратился к англичанину и, по-видимому уверенный в том, что тот уже не проснется, поднял его на руки с такой легкостью, как поднимают ребенка.
— Неужели сыновья Бовани решили умертвить иностранца? — спросил Казиль дрожащим голосом у проходившего мимо индуса.
Гигант отрицательно покачал головой.
— Какие будут приказания?
— Оставайся здесь.
— До какого времени?
— До моего возвращения.
— Когда же?
— Следующей ночью.
Казиль протянул руку по направлению к Стопу и спросил:
— А что делать, если проснется этот человек?
— Он не проснется.
— Он жив?
— Да, но его сон очень похож на смерть, и он будет спать целые сутки.
— Индусы, несшие паланкин иностранца, не осмелились войти в храм и ждут снаружи.
— Пусть ждут.
— У них нет еды.
— Еду принесут.
— Повинуюсь…
Затем индус направился к отверстию и исчез в нем вместе с англичанином. Плита захлопнулась и скрыла таинственный ход. В ту же минуту исчезла и прекрасная женщина, наблюдавшая за всем происходящим в комнате. Нижний барельеф встал на свое место, и в круглой комнате воцарилось молчание.
Проследуем за индусом.
Спустившись по лестнице, он вошел в подземную комнату, слабо освещенную маленькой лампой, стоявшей на большой глыбе гранита. В середине этой глыбы, в углублении, была кровь, как будто еще вчера на ней совершали ужасное жертвоприношение.
Не успел индус спуститься с последней ступеньки лестницы, как перед ним возникла прекрасная женщина, уже укутанная в белое покрывало. Она было среднего роста, прекрасно сложена. Драгоценные перстни украшали ее маленькие обнаженные руки.
— Я исполнил ваше приказание, госпожа, — сказал индус негромким голосом. — Вот иностранец…
— Как он прекрасен, Согор, не так ли? — сказала молодая женщина.
— Не знаю, госпожа.
— Ты разве не смотрел на него?
— Конечно, смотрел, но не нахожу ничего особенного в красоте белого лица и в волосах солнечного цвета. Я не считаю мужчинами тех, которые похожи на женщин.
Молодая женщина улыбнулась под вуалью.
— Согор, — спросила она, — где немые?
— В подземной галерее с паланкином.
— Хорошо, я отопру железную дверь.
— Куда мы пойдем, госпожа?
— Во дворец.
— Должен ли идти впереди?
— Нет, немые отнесут иностранца в паланкине.
— Но там может поместиться только один человек.
— Я пойду пешком.
— Но…
Молодая женщина прервала индуса повелительным жестом, не терпящим возражений.