— Они меняли левую заднюю покрышку белого «пежо-партнера», — ответил Эльвира.
42
— Я думал, мы вас потеряли, — заметил Пабло.
— Я сам думал, что вы меня потеряли, — откликнулся Фалькон.
— Вы с нами?
— Я устал; я поражен тем, насколько глубоко оказался вовлечен во все это партнер моей сестры; я волнуюсь о Якобе; кроме того, из-за последних двух убийств я лишился возможности раскрыть дело, которое веду, — ответил Фалькон. — Может быть, вы в своем мире к такому и привыкли, но в моем это вызывает мрачные чувства.
— Когда мы впервые высказали идею воспользоваться вами, я сказал Хуану, что мы ожидаем от вас слишком многого, — заметил Пабло. — Когда действуешь одновременно в двух мирах, реальном и подпольном, — это прямой путь к паранойе.
— Так или иначе, теперь я где-то по другую сторону, — сказал Фалькон. — Думаю, нам надо вместе поехать в Саусехо.
— Не могу, — ответил Пабло. — Хуан только что вызвал меня обратно в Мадрид. В Интернете идет сейчас много любопытных переговоров, а в последнее время начались и кое-какие действия. Он не может отпустить меня, чтобы я вам помогал…
— А что вы собираетесь делать с Хаммадом и Сауди, с оставшимся количеством гексогена, с «тарой», которая не прибыла на место, и с «нарушением плана, которое потребовало большой реорганизации»? — осведомился Фалькон. — Разве не это вы называете разведкой? Якоб перепугался до полусмерти, но все-таки раздобыл для вас эту информацию.
— Не знаю, что вы ожидаете найти в Саусехо, — сказал Пабло. — Хаммада и Сауди, которые сидят на гексогене, помогают упаковать его в «тару» и продолжают развивать свой план? Сомневаюсь.
Фалькон шагал по комнате, грызя ноготь большого пальца.
— Эта «тара»… о ней постоянно упоминают. Похоже, ее не так легко достать: нельзя просто пойти в магазин и купить ее, — произнес Фалькон. — Почему-то мне кажется, что ее изготовляют на заказ для какого-то серьезного задания.
— Возможно. Продолжайте высказывать идеи. Продолжайте снабжать ими Якоба: может быть, он сумеет выявить что-то подходящее. Это все, что мы можем сделать.
— Вы говорили, что вас может снова заинтересовать наше расследование и вы вскочите и побежите им заниматься, только если мы обнаружим, что имама либо Хаммада и Сауди не было в мечети в момент взрыва, — напомнил Фалькон. — А теперь вам, похоже, наплевать.
— Положение изменилось. Меня отзывают в Мадрид. Меня попросили рассмотреть другие версии.
— Но не кажется ли вам, что это важно — что одну порцию гексогена привезли в Севилью, что гексоген есть и где-то поблизости, что Хаммад и Сауди живы и отлично себя чувствуют и что мы знаем — планируется теракт? — спросил Фалькон. — Как по-вашему, все эти факты… ни о чем не говорят?
— С учетом уровня охраны всех важнейших зданий, объявления о возобновлении выборочных проверок машин, которое было сделано вчера вечером, а также количества полиции на улицах я считаю невероятным, чтобы они начали какую-либо акцию в Севилье, — произнес Пабло.
— Звучит как официальное заявление, — отозвался Фалькон.
— Так и есть, — сказал Пабло. — На самом деле мы ничего точно не знаем. Во вторник днем проверяли все машины, которые въезжают в Севилью и выезжают из нее, к вечеру среды перешли на выборочные проверки, потому что люди стали жаловаться на пробки, в пятницу прекратили и их, поскольку люди все равно жаловались, сейчас проверки возобновляют, и вы увидите, что произойдет. Жизнь идет своим чередом, Хавьер.
— Вы как будто хотите сказать, что нам не надо чересчур беспокоиться, раз население не волнуется, — заметил Фалькон. — Но они не знают того, что знаем мы: что есть еще гексоген, что планируется теракт и что в проверке машин был двадцатичетырехчасовой перерыв.
— У Хуана есть вся эта информация, и он вызывает меня в Мадрид, поскольку то, что происходит там, по его словам, «важнее» всего, что может случиться здесь, — ответил Пабло.
Они отправились в Саусехо: на переднем сиденье — Грегорио и Фалькон, сзади — взрывотехник с собакой и эксперт Фелипе. В Осуне их встретили сотрудники Гражданской гвардии, которые на своем «ниссан-патроле» проводили их в Саусехо. Они остановились в деревне, посадили в машину еще двух человек и двинулись в сторону Кампильоса. Холмы, круглящиеся вокруг Саусехо, были или покрыты бесконечными оливковыми рощами, или распаханы: в этих местах обнажилась серовато-бурая земля с белыми как мел проплешинами. «Ниссан-патрол» остановился у заброшенного дома, стоявшего справа от дороги, откуда открывался вид на сияющие кроны олив на склонах отдаленных гор. Въезд и примерно двадцатипятиметровый участок изгороди на противоположной стороне дороги, ведущей в деревню, были отгорожены лентой как место преступления.
Гражданская гвардия познакомила их с хозяином дома и с человеком, который заметил, как Хаммад и Сауди рано утром в понедельник меняли заднюю шину. Фелипе начал изучать следы покрышек на обочине и вскоре подтвердил, что они совпадают со следами «пежо-партнера», находящегося в распоряжении полиции. Потом он осмотрел следы шин автомобилей, въезжавших во двор, который находился слева от ветхого дома, и выезжавших из него.
Через полчаса Фелипе смог сообщить им, что «пежо-партнер» приехал со стороны Кампильоса, то есть с востока, въехал во двор и затем выехал, проколов шину: через двадцать пять метров ее сменили.
Во дворе взрывотехник спустил собаку с поводка; несколько минут побегав по двору, она уселась под навесом около основного строения. Взрывотехник провел экспресс-анализ образцов сухой утоптанной земли из-под навеса и подтвердил, что в них есть следы гексогена.
Хозяин дома заявил, что здесь не жили уже больше тридцати лет, потому что большинству сюда слишком далеко добираться и потому что здесь сложности с водой. Он сдал этот дом на шесть месяцев испанцу, говорившему с мадридским акцентом. Никакого контракта они не заключали; этот человек заплатил ему шестьсот евро, сказав, что будет использовать дом от случая к случаю в качестве склада. Человек, видевший, как Хаммад и Сауди меняют покрышку, сказал, что проезжает мимо этого дома каждый день и ни разу не видел, чтобы им кто-нибудь пользовался. Он даже не видел, как «пежо-партнер» выезжает со двора: машина уже стояла на обочине, и один из парней менял шину.
— Важно вот что, — сказал Фалькон. — Видел ли кто-то из вас, чтобы какая-нибудь машина въезжала в этот двор или выезжала с него в любое время после утра вторника?
Те покачали головами. Фалькон поехал обратно в Саусехо. Там они опросили всех, кого смогли найти в деревне, но никто не видел, чтобы кто-нибудь на машине пользовался этим ветхим домом. Фалькон и его спутники оставили Гражданскую гвардию решать эту задачу.
По пути обратно в Севилью Грегорио позвонили из коммуникационного управления СНИ: была поставлена прежняя программа шифрования, и теперь система работает отлично. Якобу переслали файл с данными по Хаммаду и Сауди, но он пока его не забрал.
В половине третьего дня они уже сидели в управлении полиции перед компьютером. Они сразу увидели, что Якоб уже скачал файл. Ему отправили условный сигнал по электронной почте, и он вышел на связь.
— Люди, которых вы знаете как Хаммада и Сауди, уже вернулись в Северную Африку, — написал Якоб. — Они были здесь с утра вторника. Я узнал это лишь потому, что здесь было много восторженных возгласов и аплодисментов, когда по спутниковым новостям сообщили, что теперь стало известно: этих двоих не было в мечети, когда она взорвалась.
— Мы нашли место, где они хранили остальную часть гексогена, но не представляем себе, когда и куда его оттуда вывезли.
— Об этом здесь не говорили.
— Убийство сегодня утром двух человек, Лукрецио Аренаса и Сезара Бенито, стало ответом на испытание, которое ты проходил во время обряда посвящения. Все было обставлено так, словно эти преступления — дело рук исламских террористов.