- Всё! Достаточно! - громко сказала она ровным голосом и выставила правую руку по диагонали вперед. Миша налетел на её руку, которая помогла ему затормозить. - Отдыхаем.
У Миши на миг потемнело в глазах от резкой перемены темпа, потом опять посветлело. Он шатаясь отошел с дорожки и рухнул на траву. Повернул голову.
Ника стояла на дорожке и даже не смотрела на него, лениво ковыряя носком кроссовка кромку асфальта. Он видел, что она нисколько не устала. Это же надо, как ровно дышит! Просто фантастика какая-то!!! Он стыдливо уткнул нос в густую траву, успокаивая дрожащее дыхание.
Нике быстро надоело ковыряться в асфальте. Она тоже сошла с дорожки. Упала на траву, мягко на лету спружинила руками и... принялась отжиматься. Пока Миша переводил дыхание, она отжималась. Отжималась уверенно, прямо и ровно как солдат. Её задорный хвостик упал с левого плеча и чуть касался самой земли, когда она опускалась. Когда Миша отдышался, она прекратила отжиматься. Семьдесят раз. Ни много, ни мало. Естественно, она могла сделать и больше. Хоть в десять раз больше. Для нее это одно из самых легких упражнений. Это у неё так - разминка.
- Ну, ты, блин, даёшь, пацан! - бросил на ходу тот самый сорокалетний мужчина в коляске и, не останавливаясь, помчался вперед. В его голосе прозвучало непонимание и язвительный укор слабому мальчонке, который только что лежал, распластавшись как мертвец, рядом с отжимающейся девочкой.
- Зачем вы так! - не удержалась Ника. Но мужчина ее уже не слышал. Он укатил далеко вперед.
Ника испугалась. Она понимала, как обидно звучат для Миши его слова. Просто убийственно. То, что она пыталась сейчас сделать ради Миши, всё могло пойти прахом из-за этих резких слов.
Она осторожно взглянула на мальчика. Он сидел весь бледный, будто окаменел. У Ники ёкнуло сердце. У него по щеке потекла слеза. Напряженное молчание в воздухе.
Ника осторожно приблизилась к нему. Посидела рядом, с тревогой вглядываясь ему в лицо. Поднесла осторожно свой палец. Вытерла одну слезу. Другую.
- Везёт тебе, Миша. - Не поняв, мальчик вопросительно посмотрел на нее. А она вдруг улыбнулась ему. Так ярко улыбнулась, что у него сразу отлегло от сердца. - А я не умею плакать. Не умею. Сколько себя помню, никогда не плакала. Думаешь, это хорошо - не плакать? А я так не думаю. Я жалею об этом. У меня слишком холодное сердце. Как камень. Я слишком черствая для этого.
- Да ты что, Ника? - вдруг не выдержал мальчик. - Какая же ты черствая? Ты очень хорошая. Чуткая и добрая. Ты замечательная девочка!
- Я? - удивилась Ника. - Ты, правда, так думаешь?
- Ну да. Конечно. Ты молодец. Ты просто 'супер'. Как мне повезло, что я с тобой познакомился! Это просто чудо какое-то! Ты 'супер'!!!
Вот тут уже пришел черед Ники смутиться. Никогда она прежде не замечала за собой смущения. И, как любой девочке, ей понравились такие слова. Глубоко тронули за душу. Какие приятные слова. И от кого! От мальчика, который считает ее настоящим другом.
Она опустила глаза:
- Спасибо, Миша! И, всё-таки, я черствая как сухарь. - Она опять подняла глаза.
- Да ладно тебе! Скромничаешь! - он уже совсем отошел от потрясения. Опять проснулся интерес к жизни и появился задорный огонек в глазах.
Пока Ника обдумывала его необычные слова, Миша неожиданно развернулся, приподнялся на руках, и вдруг начал отжиматься. При этом звучно пыхтел. Но старался же! И сделал целых десять отжиманий!!! Побил собственный рекорд! Кто-то упрекнет, что же это за рекорд, мол, такой! Всего десять! А вспомни-ка себя? Ведь каждый с чего то начинал. Не сразу же стал крутым и сильным!
Ника взглянула на часы:
- Ого! Ёлки зеленые. Мы так в школу с тобой опоздаем. А ещё чего-нибудь перехватить надо успеть. Надо спешить. Побежали!
Услышав, сколько уже времени, Миша почувствовал второе дыхание. Они вскочили и понеслись по дорожке к жилому массиву. Как говорят, только пятки засверкали.