На мгновение ее лицо, обращенное к Эльзе, мелькнуло в щели между портьерами.
— Что ж, мне пора идти. Ровно в восемь я жду гостя. А он из тех, кто не любит ждать.
Она сделала несколько шагов. Голос управляющей произнес:
— Вы не возражаете, дорогая, если я еще побуду с ней? Есть вещи, которые...
Он нащупал в кармане пистолет. Свет погас. Дверь закрылась, щелкнул замок. У управляющей, наверное, свой ключ. Он обождал немного и вышел из-за портьеры. Теперь он даже не взглянул на мертвую, ей уже ничем не поможешь... Если ты веришь в бога, можно утешать себя тем, что она избавлена от всех невзгод и за гробом ее ждет блаженство. И наказание можно оставить богу... хотя бы потому, что и наказывать-то не за что — убийца ведь только избавил ее от земных горестей. Но он верил в другое: если люди не получают по заслугам — в мире воцаряется хаос. Он открыл дверь.
Управляющая с кем-то разговаривала этажом ниже. Он бесшумно притворил за собой дверь, но не запер. Пусть их и дальше преследуют призраки. Внезапно он услышал голос К.:
— Я думаю, вы просто забыли. Что же еще?
— Я ничего не забываю, — отрезала управляющая. — И кроме того, кто ответил мне, если это был не мистер Мукерджи?
— Он мог снова выйти.
— На него это не похоже — бегать туда-сюда.
Сильно пахло краской. Д. медленно поднялся по лестнице. Комната, где жила Эльза, была как на ладони: в ней горел свет, а сам он оставался в темноте. Мистер К. с кистью в руках склонился над подоконником. Ясно, она упала из собственного окна.
На подоконнике остались следы — вернее, оставались раньше, сейчас их уже не было. Комната была отремонтирована к приезду новой горничной. Но мистер К. не очень ловко обращался с кистью — они побоялись пригласить мастера, — зеленые пятна от краски сверкали у него не только на пиджаке, но даже на очках в стальной оправе. Он сказал:
— Но кто же в конце концов это мог быть?
— Может быть, Д.?
— Он бы никогда не решился. — И, желая услышать подтверждение, спросил: — Он ведь наверняка не решился бы, да?
— Кто знает... На что только не решится человек, когда ему нечего терять.
— Но он же не знает. Неужели вы действительно думаете, что он здесь... сейчас... где-то в доме? Может быть, с ней? — Его голос слегка задрожал. — Что ему могло здесь понадобиться?
— Может, ему нужны мы?
Видя, как лицо мистера К. жалко задрожало за стальными дужками очков, Д. почувствовал удовлетворение. Если поднажать на него, он безусловно заговорит. К. сказал:
— Ах, господи, по радио говорили, что у него пистолет.
— Не надо так громко. Он, может быть, подслушивает. Мы не знаем, где он. Я уверена, что заперла дверь.
Мистер К. взвизгнул:
— Но вы не можете сказать точно, есть у него ключ или нет, не можете?
— Ш-ш! — Она и сама не очень уверенно себя чувствовала. Ее крупное лицо, покрытое пятнами, казалось еще более бледным, чем обычно. — Подумать только, что он мог прятаться там, когда я разговаривала с Кларой.
Д. начал спускаться по лестнице. Он слышал, как мистер К. испуганно крикнул:
— Не оставляйте меня одного!
И ее презрительный ответ:
— Нужно убедиться, что все в порядке. Я спущусь вниз и посмотрю, на месте ли ключ от его комнаты. Если нет, всегда можно позвонить в полицию, — добавила она не слишком твердо.
Д. бросился вниз, только бы не скрипнула лестница и не встретился индиец. Впрочем, тот, может быть, уже собрался и уехал — люди не любят оставаться там, где побывала смерть. Все было тихо. Он повесил на гвоздик свой ключ, затем притаился у двери, ведущей в столовую, и насторожился. Он слышал, как управляющая, тяжело дыша, спустилась в холл и крикнула: «Ключ на месте». Следом за ней спускался и мистер К. Д. слышал, как в банке, которую тот нес в руке, плескалась краска. Женщина заговорила ободряющим тоном:
— Должно быть, я ошиблась. Посмотрите, у него дверь заперта? Вы ведь все равно мимо идете.
— Мне бы не очень хотелось это делать.
— Не валяйте дурака. Я заперла ее минуту назад.
Он пролепетал:
— Теперь она открыта.
Д. мог видеть в зеркале отражение ее лица. На нем было написано нечто большее, чем просто страх. Казалось, она что-то просчитывала в уме и одновременно прислушивалась. Ему пришло в голову, что она вряд ли захочет позвать полицию, пока краска наверху еще не высохла и запах ее наполнял весь дом: чем меньше пришлось бы объяснять, тем лучше. Теперь мистер К. был уже в холле. Он тревожно сказал:
— Наверное, вам только показалось, что вы ее заперли. Он бы не решился.
— А голос был чей?
— Но это же был мистер Мукерджи...
— Ну что ж, — сказала она, — вот и он. Спросите его сами.
Дверь в холл отворилась. Он видел в зеркале ее глаза, сосредоточенные, обдумывающие... Она сказала: