Перебранка затянулась. Внезапно судья заговорил, нетерпеливо постукивая пером по пресс-папье:
— Я не могу отделаться от впечатления, мистер Фенник, что в доводах сэра Теренса есть некий смысл. Право же, в предъявленных обвинениях нет ничего, что помешало бы мне отпустить обвиняемого под залог. Надеюсь, вы не станете возражать против этого, если залог будет достаточно велик. В конце концов, у вас же его паспорт.
Снова начались споры.
Все это было довольно фантастично — фигурально выражаясь, в кармане у него было два фунта. Говоря же буквально, в его кармане не было ничего — все отобрали при аресте. Судья решил:
— В таком случае я освобождаю обвиняемого из-под ареста сроком на одну неделю под залог в две тысячи фунтов.
Д. не мог удержаться от улыбки: две тысячи фунтов! К нему подошел полицейский и, дотронувшись до его рукава, сказал: «Вам сюда». Он снова оказался в коридоре с кафельными стенами. Там, улыбаясь, его уже ждал защитник:
— Да, сэр Теренс преподнес им сюрприз.
— Надо сказать, для меня это тоже сюрприз, — сказал Д., — у меня нет денег, да и вообще... в тюрьме не так уж плохо.
— Все в порядке, — сказал защитник.
— Так кто же внес залог?
— Мистер Форбс. Он ждет вас на улице.
— И я свободен?
— Как птица. На неделю. Или пока у них не наберется достаточно доказательств для вашего вторичного ареста.
— Не понимаю, зачем так тревожиться из-за меня?
— Мистер Форбс — ваш друг, — сказал защитник.
Д. вышел на улицу. Мистер Форбс в шикарных брюках-гольф беспокойно расхаживал вокруг своего «паккарда». Они с каким-то смущением переглянулись и даже не пожали друг другу руки. Д. сказал:
— Итак, я должен поблагодарить вас за то, что вы дали мне возможность воспользоваться услугами сэра Теренса и внесли залог. Право, не стоило так беспокоиться.
— Хорошо, хорошо, — сказал мистер Форбс. Он бросил на Д. долгий тоскливый взгляд, словно хотел прочитать на его лице ответ на какой-то мучивший его вопрос. Он сказал: — Садитесь рядом со мной. Шофера я оставил дома.
— Придется поискать какое-нибудь место, где я мог бы переночевать. Но раньше надо зайти в полицию, забрать деньги.
— А, бросьте... сейчас не до этого.
Они сели в «паккард», и мистер Форбс завел мотор. Он сказал:
— Я плохо вижу. Что там показывает указатель бензина?
— Полный бак.
— Прекрасно.
— Куда мы отправляемся?
— Если не возражаете, заедем на минутку в Шепердс-маркет.
Всю дорогу они ехали молча, через Стрэнд, вокруг Трафальгар-сквер, по Пикадилли, пока не подъехали к небольшому дому. Мистер Форбс дважды просигналил, глядя в окно над рыбной лавкой. Он сказал извиняющимся тоном:
— Одну минутку.
В окне показалось пухленькое, смазливое личико молодой женщины. Она вяло улыбнулась и помахала рукой.
— Одну минуту, — повторил мистер Форбс и исчез в подъезде.
По улице лениво шел большой кот. Обнаружив на решетке водостока рыбью голову, он брезгливо понюхал ее и отвернулся.
Мистер Форбс вышел, сел за руль и, включив мотор, украдкой взглянул на Д.
— Понимаете, она неплохая девушка.
— В самом деле?
— Похоже, она всерьез привязалась ко мне.
— Неудивительно.
Они ехали по Найтсбриджу. Форбс сказал:
— Вы иностранец. Вам, возможно, покажется странным, что я содержу Салли и в то же время... люблю Роз.
— Да какая вам разница, что я об этом думаю.
— Мужчина должен как-то устраивать свою жизнь, а у меня все не складывалось...
— Ясное дело, — сказал Д. и подумал: «Кажется, я усваиваю лексикон Джорджа Джарвиса».
— Кроме того, это полезно для дела, — сказал мистер Форбс.
— Еще бы.
— Вот сегодня, например. Она готова будет подтвердить под присягой, что я провел с ней весь день, если это понадобится.
— Зачем же это может понадобиться?
Они молча ехали по Хаммерсмит. Лишь когда машина выехала на Уэстерн-авеню, мистер Форбс заговорил снова:
— Вы, наверное, несколько озадачены?
— Немножко.
— Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что вам придется покинуть нас, прежде чем полиция сможет доказать, что вы причастны к этой злополучной истории. Если они найдут пистолет...
— Не думаю, что они его найдут.
— Нельзя рисковать. Вы же знаете: попали вы в него или нет, юридически — это убийство. Они вас не повесят, но, уж поверьте мне, лет пятнадцать вы получите.