Николь вернула салфетку на место и сказала вслух:
- Спасибо.
Поблизости не было ни одного живого существа, поэтому никто не ответил. Но Николь показалось правильным поблагодарить кафе за помощь. Она подхватила корзину и направилась к выходу. Уже на пороге обернулась и увидела проступивший за стойкой силуэт усатого полноватого мужчины в рубашке, жилете и галстуке-бабочке. Через руку было перекинуто полотенце. Она уже видела призрачного бармена в прошлое посещение «Red Rose», но тогда решила, что он ей почудился. Значит, он все-таки существует! Он подмигнул ей и тут же исчез. Николь улыбнулась, уверенная, что он её видит, хотя сам сейчас невидим, и повернулась к выходу. Нажимать на ручку не пришлось – дверь сама галантно распахнулась.
Настроение улучшилось. Николь победно помахала корзинкой поджидающим её спутникам. Теперь они ещё на шажок ближе к цели. Осталось лишь убедить неуловимый Парк, что праздник наступил.
Вскоре они снова были возле моста.
- Это обязательно? – спросил Детектив, вертя венок.
- Лучше надеть, раз кафе посоветовало, - отозвалась Николь, закрепляя свой в волосах. Джульетта порхала рядом, расправляя ленты и что-то напевая.
Венок девушка надела ещё по дороге и смотрелась в нем настоящим воплощением весны.
- Разве можно ослушаться советов кафе? – проворчал Детектив и водрузил цветастый обруч себе на голову.
Николь и Джульетта переглянулись и прыснули со смеху.
- Прости, - повинилась Николь. – Но это самое отрадное зрелище за последние дни. Тебе идёт!
Детектив сдержанно улыбнулся.
Потом каждый определился с подношением. Джульетта решила расстаться с шалью, Детектив не без сожаления снял шляпу, Николь вынула из ушей аккуратные золотые гвоздики в форме бабочек. Сережки ей очень нравились: неброские и милые. Но их всего трое, и нужны солидные дары, чтобы убедить Парк появиться.
Они сложили все это в корзину к продуктам. Детектив двинулся к мосту, неся её на вытянутых руках. По мере приближения беспокойство Николь нарастало: ничего не происходило. Противоположный берег по-прежнему скрывался за пеленой тумана. Детектив тоже хмурился. Внезапно шедшая сзади Джульетта запела. Николь не понимала ни слова, но голос был приятный. Песня неслась над берегом чудесным гимном жизни и весне.
Что-то неуловимо изменилось. Налетел ветерок, дергая их за ленты венков. В воздухе разлился цветочный аромат.
- Получается, - шепнула Николь, - продолжай!
Джульетта запела ещё громче. Николь, как могла, подпевала. Белесая дымка пришла в движение, и в просветах начала мелькать яркая зелень трав и кустов. Послышались сладкие трели птиц. Наконец сквозь туман проступила крона исполинского дерева. Она величаво покачивалась в такт песне и ветру. Голые ветви, унизанные всевозможными безделушками, начали на глазах покрываться листвой. На них распускались цветы.
- Пасхальное дерево! – Детектив в восторге посмотрел на Николь. – Получилось!
Джульетта звонко хлопнула в ладоши.
В этот момент туман схлынул с моста, как прибой, уступив дорогу. Парк открылся во всем великолепии.
Глава 8
Добравшись до своей комнаты, Майк вытянулся на постели, заложил руки за голову и прикрыл глаза. Голова раскалывалась, мысли путались. Он выбросил лекарство. Не потому что не доверял Доку (он вообще никому не доверял), но снадобья затуманивают разум, подчиняют волю, вызывают привыкание. А Майк привык полагаться только на себя. Лучше терпеть боль, но не пускать никого в свой рассудок.
Он снова распахнул глаза. Впереди кружил потолок в рыжих разводах, с отслаивающейся штукатуркой. Майк и сам не знал, почему оставил Альбиносу жизнь. Просто почувствовал, что между ним и той самой протянулась ниточка. И не нашел в себе сил её разорвать. По дороге он всячески обдумывал поведение оборотня, но нашел лишь одно объяснение. Той самой удалось достучаться до человеческой части Альбиноса, которая по логике должна была давно отмереть.