В тишине улицы раздался треск, скрип пружин, стрелка часов судорожно дернулась и… переместилась! Ещё несколько неровных рывков, словно механизм раскачивался после долгого застоя, и она плавно двинулась по кругу. В снах Николь часы всегда стояли на месте. Теперь они пошли – это что-то да значит. Николь закусила губу. Была не была! Возможно, она совершает самую большую ошибку в жизни, а, может, вот-вот получит ответы на все вопросы. Не зря же Дом появился перед ней, он её приглашал.
Николь решительно взбежала по мраморной лестнице мимо львов и приблизилась к двери. Костяная рука вместо дверной ручки выглядела совсем как настоящая. Как же Николь не хотелось до неё дотрагиваться! А вдруг она схватит её за кисть, как во сне? В любом случае, хуже, чем сейчас, уже не будет... Но стоило потянуться к двери, как та скрипнула и начала медленно открываться.
В глубине дома клубилась багровая мгла. Николь быстро вошла, чтобы не передумать, и дверь с громким стуком захлопнулась за ее спиной, отрезав обратный путь.
Она оказалась в просторной прихожей. Изнутри дом казался менее зловещим, чем снаружи. Справа стояла вешалка для шляп и подставка для обуви, слева на стене была симпатичная ключница с крючками в виде птичек, и на самой крайней вместо ключа висел старомодный брегет на длинной золотой цепочке. Из-под приоткрытой крышки раздавалось тиканье. Сама не зная почему, Николь взяла его и положила на ладонь. Часы были приятно теплыми, а еще они напоминали ей те, что находились над дверями Дома Красных Окон, хорошо знакомые, всего показывающие четверть третьего – только в миниатюре. Пока она их рассматривала, время будто остановилось. Металлический корпус едва заметано вздрагивал, словно она держала в руках бьющееся сердечко. Похоже на импульс, как у туфель и шпильки. Интересно и то, что брегет показывал точно такое же время, как часы снаружи. Она хотела повесить его обратно, но тут услышала какой-то шум и машинально сунула в карман.
Одной рукой Николь снова ухватилась за бабушкин медальон, а второй сжала колбу для рассеивания аномалий. Жаль, нет третьей руки для Кроителя. Прислушавшись, она различила голоса. Те были знакомы, и у Николь расширились глаза. Этого просто не может быть! От волнения она так сильно стиснула колбу, что стекло пошло трещинами. Ручейки розового песка, шурша, потекли между пальцев.
Совершенно сбитая с толку, Николь поставила колбу на этажерку и двинулась в направлении голосов, пока не достигла кухни. Там играло радио. Пахло свежим салатом и жареной картошкой с охотничьими колбасками. Мама часто готовила их на воскресный ужин..
Остановившись в дверях, она тихо ахнула. Это была кухня её родного дома! Мама прохаживалась возле накрытого стола, заканчивая сервировку, и переговаривалась с отцом. Тот сидел на своем любимом стуле, на котором пятилетняя Николь процарапала его инициалы, и читал газету. Когда она вошла, оба повернули головы.
– Ты как раз вовремя, – сказала мать, вытерла руки о фартук и шагнула к Николь.
Она вся светилась. Такой она не была с тех пор, как отец разбился на машине. Николь тогда было пять, после этого мама разучилась улыбаться и превратилась в бледную, грустную и вечно уставшую женщину. Но сейчас Николь видела перед собой её прежнюю, сияющую и готовую в любой момент звонко расхохотаться. Она стояла так близко, что было видно легкую сеточку морщин в уголках глаз. Мама сжала плечи Николь и оглядела её с ног до головы.
– Ты так выросла, дорогая!
Николь не могла вымолвить ни слова. Мама потрепала её по щеке и направилась обратно к столу, как ни в чем не бывало.
– Присаживайся, чего стоять, – произнес отец, отодвигая свободный стул.
Николь наконец разлепила губы и спросила слабым голосом:
– Это правда вы?
– Конечно, – тепло улыбнулась мать, снимая фартук и усаживаясь за стол.
– Кто же ещё, малёк? – рассмеялся отец.
Николь чуть не расплакалась, услышав ласковое обращение, которое не слышала двадцать с лишним лет.
– Но ты же разбился на машине, пап.
– Это было в другом мире, – последовал ответ. – А здесь мы можем начать все заново и быть одной дружной семьей, ведь так, Мэри-Энн? – Он повернулся к жене. Та согласно кивнула и поманила Николь. – Ну же, родная, не стой там, присаживайся.