Перевести дыхание Николь не успела. Справа мелькнула тень, и одно из окон в той стороне лопнуло. Осколки посыпались на пол, большая уродливая туша приземлилась в центре гостиной прямо перед ней. Ихти-оборотень! Он разинул пасть, и стены сотряслись от рыка. Мощный рыбий хвост, весь в ссадинах и порезах, ударил в паркет, выбитые деревяшки полетели во все стороны. За первым зверем в проем начали запрыгивать, залезать, заползать остальные. Ещё несколько монстров пробили остававшиеся окна. Гостиная наполнилась рычанием, звоном и треском. Николь в ужасе замерла, не в силах пошевелиться. Ихти-оборотни окружили ее, пути к бегству не было.
* * *
Джульетта стояла перед полуразрушенной каменной аркой-воротами, которую венчала статуя ангела в ведьмином колпаке и с метлой в руках. За вратами простирался огромный пустынный парк, подсвеченный огнями. На дорожках, заваленных вещами с символикой Дня Всех Святых, не было ни души. Чертово колесо неторопливо крутилось на фоне темно-синего неба, слышалось хихиканье игрушечных злодеев, расставленные всюду свечи загадочно вспыхивали.
Это был Парк Саммайна. Раньше он находился в южной части Города. Потом его, как и библиотеку, накрыл туман. И вот он снова появился. Внутри Джульетта не бывала. Поговаривали, что там обитают призраки, а она никогда не отличалась храбростью или желанием с ними встретиться. Почему же она здесь? Несмотря на страх, Джульетту неудержимо влекло заглянуть туда.
– Mademoiselle Julie![4], – раздался голос совсем рядом.
Джульетта увидела стройного юношу с темными волнистыми волосами, в котелке и костюме-тройке. Лицо скрывала бархатная полумаска.
– Вы знаете, как меня зовут?
– Bien sûr[5]! Мы ждали только вас!
– Кто «мы»?
Незнакомец молча предложил локоть. Джульетте ничего не оставалось, как уцепиться за него. Они прошли под аркой и двинулись по центральной аллее. Среди подстриженных в форме чудовищ кустов реяли воздушные шары в виде черепов. Каменные горгульи на пьедесталах сидели неподвижно, но следили за каждым их шагом. Тут и там булькали котлы с зеленым мерцающим варевом. Со скамеек, деревьев, земли на Джульетту весело скалились тыквы с вырезанными лицами. Ещё там были шныряющие в кустах красноглазые крысы, раскрытые гримуары с таинственными письменами, конная статуя с половиной всадника, забинтованные мумии, сладости в виде глаз на палочках, винные бокалы с густой красной жидкостью, от которой рот Джульетты невольно наполнялся слюной…
Постепенно она начала различать тихие шепотки, хмыканье, приглушенный смех и смутные очертания людей.
– Я кого-то вижу…
– Вам чудится.
Джульетта посмотрела на профиль вышагивавшего рядом юноши. Он показался странно знакомым. Она резко остановилась и убрала руку.
– Куда вы меня ведете?
Юноша молча нагнулся, подхватил бокал с рубиновой жидкостью и протянул ей.
– Почему бы вам не освежиться? Вижу, вы этого хотите.
Джульетте действительно нестерпимо захотелось сделать глоток. Во рту пересохло. И та, темная, появившаяся внутри неё недавно и пугающая Джульетту до помрачения рассудка, потребовала выпить угощение. В последние дни голос этой нематериальной гостьи окреп. Она поднимала голову всё чаще, в самые неподходящие моменты, как сегодня в холле Имения, под взглядом Николь. Внутри жило ещё одно существо, неуправляемое и опасное, стремившееся подчинить её своей воле.
От бокала исходил пряный дурманящий аромат. Но Джульетта собрала остатки сил и оттолкнула его.
– Я ничего не буду пить, пока вы мне все не объясните! И снимите маску, это невежливо.
Несколько рубиновых капель выплеснулось на белоснежный манжет. Юноша холодно рассмеялся и снял маску. Джульетта заморгала и попятилась.
– Мсье Густав?
– Вижу, вы меня узнали, мадмуазель Жюли, – произнес он.