– Кто ты? – Изабель старалась, чтобы голос звучал ровно, но тот дрожал. – Ты не можешь держать меня здесь вечно!
Женщина принялась молча раскладывать еду на столе в строго заведенном порядке. Столовые приборы всегда отстояли на пол-ладони от тарелки, цветы справа, перечница и солонка точно напротив. Изабель тошнило от этого ритуала!
Ее взгляд упал на пояс тюремщицы, где висел ключ и от темницы. Улучив момент, когда та потянулась поправить уголок салфетки, Изабель схватила ключ, сдернула с кольца. И, побежав к двери, трясущимися руками попыталась вставить его в замочную скважину. Её колотило, как в лихорадке, пальцы все время промахивались. Позади заскрипели половицы под ногами Безликой, но Изабель не оборачивалась.
– Давай же! – взмолилась она, но кончик ключа все никак не хотел встретиться со скважиной, танцуя в скользких пальцах. Шаги за спиной стали громче. Наконец, бороздки попали в пазы, раздался щелчок, и Изабель потянула дверь.
Та не поддалась. По-прежнему закрыто, но почему?! Изабель дергала снова и снова, и тут дверь дрогнула. По ней побежала мелкая рябь, заращивая щель между косяком. Дверь полностью слилась со стеной, перед Изабель была ровная поверхность без единой выпуклости. Она оказалась заперта в тюрьме без дверей с одним-единственным окном. На плечо ее легла рука, и она отшатнулась, поворачиваясь. Безликая помедлила, словно рассматривает своим её несуществующими глазами. Изабель хотелось ударить ее, вцепиться в волосы, но в присутствии этой женщины её всегда сковывала робость. Тюремщица подобрала упавший ключ и молча шагнула прямо сквозь стену. Изабель со всхлипом же припала к этому месту, тщетно пытаясь проникнуть следом. Она пнула стену, и ногу пронзила боль.
Доковыляв до стола, она оперлась о него. Постояла минуту, потом схватила тарелку с кашей и кинула в стену. Разлетелись осколки. Изабель швырнула следом кувшин с соком, вазу с цветами, хлеб, высыпала на ковер перец и соль.
Этот детский бунт принес облегчение. Лишь бы не думать о том, что ждет впереди! Долгие-долгие часы в этой комнате, складывающиеся в дни, недели, месяцы, годы... Белоснежная тюрьма, где нет времени и свободы, зато есть полезная безвкусная еда и скучные книги. Безликая думает, что она победила. Заперла Изабель здесь, как какую-нибудь зверушку или канарейку. Приручила, сломала волю, но это не так. Она выберется во что бы то ни стало!
Тяжело дыша, Изабель повернулась кругом, и взгляд остановился на окне. Медленно подойдя к нему, она приподняла щеколду, толкнула рассохшуюся раму… И окно раскрылось! Но ведь раньше оно не открывалось никогда, и стекло не разбивалось даже под сильными ударами стулом! Изабель с опаской выглянула. Туманные мостовые, по которым мчатся конные экипажи, и прогуливаются дамы в турнюрах под ручку с кавалерами, мальчишки-газетчики, выкрикивающие горячие новости... Контуры плывут – и улица меняется. Теперь она полна странно одетых людей: мужчины в шелковых расписанных халатах и с мечами за поясом, женщины с выбеленными лицами, семенящие на деревянных колодках. Всюду мелькают зонтики из рисовой бумаги и расписанные веера.
Изабель протянула вниз руки, закричала, прося помощи. Она сорвала голос, но ее так никто и не услышал. Прямо внизу женщина с покрытыми черным лаком зубами беседовала с подругой, они стояли близко, и все равно не обращали на неё внимания.
Тогда Изабель выбралась на подоконник. Пейзаж за окном подернулся дымкой, и она медленно выпрямилась во весь рост, держась за раму. Пелена расступилась, открыв взгляду Город. Было возникло ощущение, что она стоит на верхнем этаже одного из самых высоких зданий, Башни с часами или, может, Сити-Холла. На улицах не было жуткого черного тумана, лишь обычный, светло-серый. Сердце застучало от радости, и она протянула руку к знакомым улицам. Подол платья хлопал по ногам, ветер приподнимал волосы и будто подталкивал обратно в комнату. Изабель кинула взгляд через плечо. Нет, она не вернется туда! Безликая больше не властна над ней!
Снова обратившись лицом к Городу, она широки раскинула руки. Улыбнулась – и шагнула вперед. Воздух засвистел. Мостовая рванулась навстречу. Удар… и мир треснул, развалился на части.
Она навечно стала частью Города.
* * *
Сэм растерянно озирался по сторонам. Только что он бежал за Джульеттой, и вот вокруг никого.