– Готов?
Она выставила ладонь с часами и, дождавшись кивка, начала осторожно поворачивать стрелку. Снаружи раздался тяжкий скрип пружин. Николь поняла, что стрелка часов на здании тоже поворачивается. В следующий миг она оказалась в гуще недавних событий, но теперь все происходило задом наперед. Схватка с Лилит, атака ихти-оборотней, появление Майка... Участники действа её не видели и даже беспрепятственно проскакивали сквозь неё.
Николь продолжила поворачивать стрелку, и вскоре Дом Красных Окон унесся куда-то прочь, а она оказалась рядом со своим бредущим сквозь туман двойником из прошлого. Потом их окружили Сэм, Марта, Изабель и Джульетта, которые пока не успели разбрестись. Ещё немного назад, и она увидела всех в Доме Судеб. Она откручивала стрелку до тех пор, пока та не вернулась на половину двенадцатого. Убрав палец, Николь зажмурилась и затаила дыхание. Только бы все получилось!
Знакомый голос прозвучал музыкой для ушей:
– Черт бы побрал этот узел! Просто намертво. Сейчас, Николь… Это не веревка, а какой-то железный трос.
Она радостно распахнула глаза. Сработало! Под ногами покачивалась лодка, а Сэм сидел спиной к ней и резал перочинным ножом веревку. Понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Николь вернулась в тот момент, когда они с Детективом готовились переплыть бухту. В прошлый раз все рухнуло из-за внезапного нападения ихти-оборотней, но теперь она к нему готова.
Николь вытянула ладонь и посмотрела на часы. Стрелка напряженно вздрагивала, внутри что-то пощелкивало, словно главная пружина механизма была сжата до предела и могла в любой момент снова толкнуть время вперед. Действовать нужно быстро, неизвестно, как работает времяворот. Может, Николь проживет этот день заново, а, может, через секунду её выбросит обратно в Дом Красных Окон. Николь все же надеялась, что в запасе есть хотя бы тридцать минут. Этого должно хватить.
Она убрала часы в карман, расставила ноги для равновесия и крепко сжала красный свисток. Когда раздался первый всплеск, поднесла свисток к губам и дала два коротких сигнала. Кровь стучала в ушах, перед глазами все расплывалось от напряжения. Вдруг не сработает? Но вот Детектив поднялся на ноги и потряс перерезанной веревкой, а на них так никто и не напал. На поверхности воды начали всплывать удаляющиеся пузыри, и Николь выдохнула с облегчением. Ихти-оборотни услышали сигнал, отступили. И теперь при ней не только свисток, но и клатч со всеми вещами!
– На остров? – спросила Николь.
– На остров, – подтвердил Детектив и принялся грести.
Глава 10
Николь устроилась напротив Детектива на другом конце лодки лицом к маяку. По мере приближения к цели в ней крепла уверенность, что они все делают правильно. Жаль, она не успела расспросить Инквизитора о Коллекционере. Что имела в виду бабушка, говоря, что он ключ ко всему? При воспоминании о Майке и прикосновении его губ щеки Николь вспыхнули. Как некстати: Сэм пристально смотрит на неё. Этот взгляд смущал и волновал её. Николь подумала, а чем бы поцелуй Сэма отличался от того, которым ее наградил Инквизитор? И тут же отругала себя. Тут судьба Города на кону, ее друзей, которые могли погибнуть в тумане, её собственная судьба, а она думает о глупостях.
Она отвернулась и снова принялась смотреть на маяк. Кажется, она стремилась к этой суровой темной башне всю свою жизнь. Луч сияния через равные промежутки прорезал серую полумглу, озаряя ландшафт оранжевым рассветом. Туман то заволакивал строение, практически скрывая его из виду, то расступался, позволяя рассмотреть все до мельчайшей детали. Островок был совсем крохотным, и волны плескались у подножия маяка. Его основание позеленело и заросло мхом и ракушками.
Детектив нарушил тишину, заговорив про теневой туман и его опасности. Но говорили они не долго, островок был уже рядом.
Выбравшись из лодки, Николь подняла голову. Снизу маяк казался громадной прямой скалой, протянувшейся до самого неба, пронзающей верхушкой облака.
– Наверх, – уверенно сказала она и первой направилась к двери. Створка была приоткрыта, словно ждала их.
Николь слышала шаги Детектива прямо за спиной, но сердце все равно отчаянно стучало. Казалось, она совершенно одна.