Мимо, порыкивая, прошел на задних лапах седой от старости оборотень. Он держал концы двух цепей, тянувшиеся к ошейникам идущих сзади черных псов. Оборотень оборачивался, дергал со злостью, рычал, псы огрызались. Двое Инквизиторов посторонились, пропуская его.
По скользкой винтовой лестнице они спустились на ярус подземелий, где пахло ржавым металлом. От бокового прохода повеяло чем-то темным и давящим, и Лилит схватила Майка за плечо, впившись колпачками на пальцах в кожу.
– Погоди, пусть он пройдет.
Они остановились. Из прохода появился Адепт, сотканный из живого мрака клубящийся человеческий силуэт. К нему тянулись тени, поднимались с пола, отлипали от стен, змеями выбирались из щелей между камнями. Казалось, что это – боль тех, кто в разное время погиб в этих подземелье, само дыхание тьмы, предчувствие смерти. Тени питали Адепта силой. На ходу Адепт повернул к Инквизиторам лицо – бледное, с глазами-ямами, – мимолетно мазнул ледяным взглядом, от которого на лбу выступила испарина, и пропал за поворотом.
– Ух! – выдохнула Лилит. – Говорят, Адепты – эманации самого хозяина. Его астральные копии, которые он создает для разных целей, а потом разрушает. Мне бы такую силу!
Она хрипло усмехнулась, ткнула Майка в бок острым локтем. С ней не поймешь – она могла просто так сказать это, а могла проверять Майк а, как он отреагирует, и потом доложить хозяину. Поэтому он ответил официальным тоном:
– Кто это сказал тебе, Инквизитор? У меня нет подобных сведений.
Она фыркнула и поспешила дальше.
Вскоре они достигли комнаты Оружейника. В занятые им помещения вела железная дверь, всегда тщательно запертая. Лилит остановилась, сложив руки на груди, а Майк постучал. Из-за двери раздался тихий скрежет, сопровождаемый дребезжанием, будто кто-то шел на старых ржавых протезах. Звуки усилились, стихли под дверью, и она медленно раскрылась.
Глава 2
Детектив вывел Николь к сломанному фонтану, стоящему посреди небольшой пустой площади. Пологая каменная чаша фонтана растрескалась, и заглянув в нее, Николь увидела лишь пыль, птичьи перья да сухие листья. А еще курчавую мраморную голову статуи посреди всего этого.
По сравнению с той площадью, где находился Сити-Холл, эта казалась запущенной и грязной. Неподалеку от фонтана ржавел сломанный автомобиль со спущенными покрышками, стены домов вокруг заросли плющом. Повсюду валялся мусор: дырявый таз, драные башмаки, обломки мебели, смятые коробки, чьи-то сломанные очки… На постаменте посреди широкой каменной чаши торчал задрапированный в хламиду остов статуи без рук и головы. Николь прислушалась к тишине, царящей в этом месте… впрочем, как и во всех других частях Города, где она успела побывать. Все-таки очень странное место этот Город. Он напоминает огромный зал, в котором тщательно расставлены декорации, имитирующие дома и улицы. А за декорациями этими идет какая-то скрытая таинственная деятельность, какие-то силы внимательно наблюдают за людьми, живущими в зале… Она обхватила себя за плечи и спросила:
– Ты обращал внимание на то, что в Городе много оттенков тишины?
– Оттенки тишины? – переспросил Сэм.
– Ага. Здесь вообще очень тихо, но в разных местах и в разное время – по-разному. Вчера ночью на площади тишина была такая зловещая, пугающая. А сегодня утром, в магазине и в кафе – расслабленная, как бы солнечная. Но здесь, на площади, не так, здесь тишина пустая, какая-то потерянная. Что это? – она кивнула на мраморную голову в фонтане. Голос ее отражался от стен, и площадь полнилась призрачным шепотом.
– Остатки статуи ангела. Вон ее постамент, немного в стороне от фонтана, – пояснил Детектив. – Когда я появился в Городе, она уже была сломана.
– Ангел — дитя света, так? Ты решил, что про эту статую говорилось в послании моей бабушки.
– Точно. Перстом своим укажет путь... Статуя куда-то показывала правой или левой рукой.
Кто бы ни разбил несчастного Ангела, он зачем-то расшвырял мраморные обломки по площади. А может их позже разбросали, но в любом случае – понять, куда показывала статуя, было уже невозможно.