Приглядевшись, она заметила ещё парочку таких. Они белели то тут то там, скалясь на неё из полумрака. Что же это за место? Туфли были правы, отговаривая её заходить сюда. Николь попятилась к выходу, когда различила новый звук. Она его сначала увидела – вязкие стелющиеся у земли волны – и лишь потом услышала.
Тяжкое дыхание за спиной, с присвистом, и шарканье когтей о каменный пол. У Николь мороз пробежал по коже. Она кинулась к ближайшей груде доспехов, но спрятаться не успела. В проёме возникла, заполонив его, огромная мохнатая фигура на четырех лапах. Она принесла с собой запах мокрой псины. Зверь замер, а потом поднялся на задние лапы и шагнул вперед. Николь узнала того самого оборотня-альбиноса, от которого её спас Детектив. В боку у него темнела страшная рана: кровь запеклась, шерсть слиплась.
Глаза оборотня вспыхнули кроваво-алым: он тоже её узнал. У Николь перехватило дыхание от ужаса. Зверь раскрыл пасть, огласил хранилище раскатистым ревом, от которого задрожали доспехи и посыпались горки монет, и прыгнул прямо к ней.
* * *
Сэм мерил кабинет нетерпеливыми шагами: зря он не пошел с Джульеттой, вместе нашли бы нужную запись быстрее. Если верить часам, её нет всего десять минут, хотя ему кажется, что прошло полдня. Сэм уперся руками в каминную полку и посмотрел на портрет хозяйки Имения.
Слухи не врали, если, конечно, художник не был одним из её воздыхателей, и не приукрасил правду: со стены на него надменно взирала брюнетка с тонким орлиным носом и черными, как маслины, глазами: алые губы приоткрыты, брови чуть презрительно изогнуты, как будто она поражается, что Сэм забыл в её кабинете. Рука в кружевной перчатке небрежно поддерживает соскальзывающее с плеча соболиное манто. Другая поигрывает алмазно-жемчужным ожерельем, спускающимся на грудь и выгодно её подчеркивающим. Верхняя часть лица прикрыта черной полупрозрачной вуалеткой, которая не может скрыть блеск глаз.
Да уж, такая красотка не каждому по зубам. Сэм оторвал руки от каминной полки, взъерошил волосы и снова закружил по комнате. И где бы он ни оказался, пронизывающий взгляд неотрывно следил за ним. Красотка красоткой, но у него от этой женщины мороз по коже, черт побери!
За дверью застучали быстрые шаги, и в кабинет вошла Джульетта.
Сэм бросился ей навстречу.
- Жюли, наконец-то!
Её губка чуть обиженно оттопырилась.
- Я торопилась, как могла.
- Да, конечно, простите! Что это?
Он ожидал увидеть толстенный гроссбух или целую стопку таких, но девушка прижимала к груди четыре предмета.
- Вот. - Она выстроила их на столе в ряд. – В названии каждой из этих choses[3] было слово «куб».
Сэм осмотрел предметы. Стеклянный шар вроде того, каким пользовалась Марта, брошь с фальшивыми рубинами и сидящая на коробке обезьяна, приготовившаяся бить в литавры - крохотные тарелки давно оторвались, и лапки держали комки засохшего клея. Сэм остановил взгляд на последнем и взял его в руки.
Тяжелый куб холодил пальцы и был сделан из какого-то темно-желтого металла. Каждую из сторон покрывала вязь рисунков и значков, а на одной раскинула лучи звезда, вырезанная прямо в металле. Сэм провел пальцем по бороздкам.
- Этот.
- Уверены?
Он скользнул взглядом по шару, броши и обезьянке и кивнул.
- Да. Только он, кажется, не работает.
Сэм потряс куб, и Джульетта подалась вперед, словно готовясь его подхватить.