Противник занёс меч для удара, и тут Сэм в последний раз спустил курок, целясь прямо в грудь. Пуля угодила точно в серебряного скарабея. Красный камень лопнул и потух, а самого рыцаря отшвырнуло на другой конец зала, легко, как тряпичную куклу. Он ударился об орган и упал к его подножию грудой дымящихся доспехов.
Помещение наполнил гул потревоженных труб.
Сэм тоже рухнул на пол, судорожно хватая ртом воздух и откашливаясь.
- Я тебя предупреждал, – крикнул он, отдышавшись, и, покачиваясь, встал. – Не шибко ты гостеприимный парень.
Внезапно доспехи шевельнулись, задрожали и начали собираться, сползаясь друг к другу.
- Черт меня дери! – Сэм быстро схватил куб и кинулся к проёму. Обернувшись на пороге, он увидел, что рыцарь успел собраться и ставил на место шлем, насаживая его на себя обеими руками.
* * *
Шагая вперед, Николь сперва не могла понять, что не даёт ей покоя, какое-то смутное чувство, а потом сообразила: туфли. Они не проявляли себя уже полчаса, то есть… после встречи с оборотнем. Николь покосилась на своего мохнатого спутника. Несмотря на удивительную для зверя понятливость, его едва ли можно назвать человеческим существом. Может, туфли, как бы сказать, сломались? Или поняли установку, как «найти любое живое существо», а не «человеческое существо»?
Вскоре мысли прервал плеск воды.
- Пришли, - объявила она, останавливаясь возле бьющего из желоба в стене ручейка. Она наполнила ладони и поднесла к носу. Вода ничем не пахла: никакой затхлости или подозрительных примесей.
На вкус тоже казалась обычной. Когда влага коснулась губ, Николь поняла, насколько мучилась жаждой и зачерпнула ещё несколько раз. Оборотень пил прямо так, разинув пасть и подставляя язык под струю воды.
- Сейчас бы пригодился твой кубок, - пошутила Николь, плеснула на лицо и потерла, смывая тушь.
Когда с процедурой было покончено, она помотала головой из стороны в сторону, стряхивая влагу с волос. Какое же это блаженство не видеть звуки! Словно сотни голосов, звучавшие в голове, разом умолкли, или погасла противно дребезжавшая лампочка.
- Теперь давай-ка разберемся с раной. Встань здесь, молодец.
Она повернула оборотня, чтобы свет падал на бок, и подавила дрожь. Прежде ей не доводилось обрабатывать раны, максимум – прилеплять пластырь на палец, порезанный в процессе приготовления салата. К тому же, его рана выглядела скверно.
Николь вынула из кармана платок и разорвала пополам. Одну часть отложила, а вторую намочила и, закусив губу, принялась осторожно отирать запекшуюся кровь. Оборотень дернулся и зарычал, напугав её.
- Тише, тише, - Николь успокаивающе погладила его. – Понимаю, что больно, но потерпи.
Помедлив, зверь вернулся на место и снова подставил бок.
Обрабатывая рану, Николь раздумывала над превратностями судьбы: оборотень пострадал, пытаясь похитить её, и вот она сидит и помогает ему.
Интересно, почему он настолько изменил своё отношение к ней?
В конце Николь наложила повязку из сухой половины платка и закрепила её пояском, который носила в декоративных целях.
- Сейчас гораздо лучше, ты держался молодцом, - сказала она, потрепала его по загривку и собралась подняться.
Внезапно зверь оскалился, зарычал и бросился к ней. Николь вскрикнула, когда челюсти сомкнулись рядом с плечом. Раздался пронзительный писк, больше напоминавший визг, и хруст. Открыв глаза, Николь увидела в зубах у оборотня одну из жутких подземных крыс, перекушенную пополам. Он сомкнул челюсти ещё раз и выплюнул её.
Николь с ужасом поняла, что существо подкралось со спины. Эти твари ведь умеют карабкаться по стенам и даже потолку. Сколько их ещё притаилось в темноте?
Она благодарно посмотрела на своего защитника.
- Спасибо… Кажется, теперь мы квиты.
Оборотень фыркнул и снова подставил язык под струю воды. Видимо, крыса на вкус была такой же мерзкой, как на вид.