Проходя мимо светильника, Майк сбавил шаг и вытащил из кармана фотографию. Хорошо, что он заметил её первым. Освободившись из темницы, Лилит слишком увлеклась воплями и перечислением пыток, которым подвергнет беглянку, когда настигнет её.
Женщину на снимке отличал такой же мягкий проникновенный взгляд, что и ту самую. От неё исходило осязаемое тепло. Кем она ей приходится: матерью? сестрой? Тогда почему снимок сделан в Городе? Майк чувствовал, что тут спрятана какая-то тайна. И эта тайна его будоражила. Значит, он не ошибся: та самая действительно особенная во всех отношениях. Из-за обычной девушки он бы никогда не поступил так, как поступил.
Майк перевернул карточку. Жаль, нет подписи.
Он спрятал фотографию и продолжил путь, ловя себя на мысли, что хочет узнать, как зовут девушку, из-за которой он совершил столько безумств: сражался с оборотнем, подставил Лилит, организовал побег, а сейчас спешит совершить новое безумство.
Анна? Кароль? Катрина?
Он непременно выяснит.
Будь он сейчас меньше поглощен этими мыслями, услышал бы шаги преследователя. Впрочем, они были очень и очень осторожными.
* * *
Сэм остановился отдышаться. Грохот в отдалении постепенно стихал. Ему удалось запутать рыцаря и оторваться от него несколькими этажами выше.
Кто это был? Железный дровосек назвал его вором. Похоже, он охранял тот зал с органом и, увидев, у Сэма куб, решил, что он его стащил. По факту так оно и было, хотя вышло случайно.
Сэм огляделся и внезапно понял, что оказался там, куда стремился, но совсем не так, как рассчитывал.
В теневых подземельях.
Без нормальной карты он слеп, как котенок, а без запаса воды долго не протянет. Можно, конечно, попытаться отыскать обратный путь, но он столько раз сворачивал, что сбился со счета, плюс потеряет уйму времени, а у Николь нет даже лишней минуты. Их и так слишком много утекло после того, как её забрали. Сэму не хотелось думать, что он мог уже опоздать.
Он представлял девушку сидящей в каком-нибудь каземате, до смерти напуганную, ждущую помощи. И вот он здесь, доблестный спаситель, бесполезный, как акция лопнувшего банка.
Сэм сжал кулаки в бессильной ярости.
- Чертов куб! Никчемный кусок… - Он собрался ударить его о стену и замер с занесенной рукой. Рисунки испускали слабое свечение. Куб активировался. Как это произошло? Он случайно произнёс слово, запустившее механизм? Неужто «чертов куб»?
Приглядевшись, Сэм заметил на металле темные пятна. Значки под ними горели ярче других. Да это же… его кровь!
Рыцарский меч задел рану, а Сэм бежал, прижимая куб к груди, вот она и попала на металл. Если подумать, всё логично: Марта дала понять, что куб - темный артефакт, а парни в капюшонах, якшающиеся с темными силами, просто помешаны на кровавых обрядах, для них кровь – обычная валюта. Помнится, вел он как-то дело сатанистов. С виду - самые обычные люди, приличные до зубовного скрежета: исправно платят налоги, жарят по выходным барбекю на заднем дворе и даже убирают за своими собаками, когда те гадят в парках. И вот эти самые люди по выходным обряжались в балахоны и собирались на заброшенном складе за Городом, чтобы приносить в жертву бродяг. Действо они, насмотревшись фильмов, скрепляли кровью: надрезали ладонь ритуальным кинжалом. На их след вышли, когда один из горе-плащей обратился в местный госпиталь с начальной стадией сепсиса.
Сэм никогда не понимал, что должно твориться в мозгах у таких людей. А теперь, глядя на мерцающий куб и сам себе не веря, он просунул руку под рубашку, поморщившись, повозил в ране и прижал палец к центру звезды. Узоры вспыхнули ослепительно белым. Сэм от неожиданности выронил куб. Тот завертелся на месте, отбрасывая на стены движущиеся картины с неизвестными письменами. Когда он остановился, гореть осталась только звезда. Она проецировалась на стену многократно увеличенная. В ней повсюду угадывались значки, словно прорисованные через трафарет.