Первозданная колдунья тихо выругалась. А потом вздрогнула, потому как совсем рядом с ней шумно брызнуло щепками, и в сером рассветном полумраке стало видно белеющее на стволе дерева место, похожее на рану на теле, где тяжёлой пулей порвало кору. Древо застонало от боли, слышной только первородным.
— Нас заметили, — проговорила Аргифире́т.
— Немыслимо, — выпучив глаза от удивления, прошептала в ответ колдунья и провела пальцами по щеке. На пальцах осталась кровь — это щепки поцарапали кожу.
Волшебница вскинула руку, и ветви деревьев изогнулись, делая полог из листьев многократно гуще.
— Уходим.
Женщины присели. И вовремя — как раз на том месте, где стояла волшебница, просвистела ещё одна пуля.
А после послышались лай далёких собак и кроткие приказы на незнакомом языке. Приказам отвечали ещё отрывистые выкрики «эсть!»
— Бежим! — уже не скрываясь, закричала женщина-полупризрак.
Волшебница замерла на мгновение, затем быстро повернулась в сторону крепости, сложила пальцы щепотью и прошептала в них: «Страх и ужас». И подула на щепоть, как на уголёк в костре, раздувая необузданный кошмар. Над травой, над деревьями, к небу, ворочаясь, как заспанный и недовольный пробуждением древний дракон, прокатился утробный гул.
Гул нахлынул на погоню, и псы сразу же испуганно заскулили и завизжали. Следом послышалась хриплая ругань зверомуже́й, пытающихся безуспешно успокоить гончих.
— Теперь бежим! Нас не догонят!
И первородные помчались прочь. Волшебница выставила перед собой ладонь с испачканными кровью пальцами, и с пути женщин стали сами собой отклоняться ветки деревьев и кустов.
Лес пропускал парочку и их бычка беспрепятственно, словно признал истинных хозяек.
А потом первородные выскочили на поляну. И поляна была занята — на ней стояли, взволнованно вглядываясь в полумрак, три человека. Хвала Великому Полозу, не пришлые, а обычные стражницы Керенборга, снаряжённые в серые гамбезоны и шлемы-шапели. И лишь у одной в руках мушкет, а на шее медный медальон капралки, у остальных же — обычные алебарды.
— Стоять! — зычно закричала капралка.
Первородные замялись лишь на мгновение. Нетерпеливая Аргифирет, ни чуть сбавив шага, вскинула руку. В пальцах возник полупрозрачный зелёный клинок — тонкий, как лучик ночных звёзд. Первородная ловко, словно доказывая, что ей не зря было дано имя куницы, поднырнула под алебарду и на всём ходу вонзила в плечо стражнице. Не помогли ни кольчужный капюшон, поверх которого был надет шлем, ни толстый, простёганный на десять раз льняной ворот.
Солдатка вскрикнула и схватилась за гладкий, как жало комара, стилет, а перворождённая надавила сильнее и прошептала: «Сон». По гранёному клинку пробежала и скрылась в ране быстрая, как стриж, зелёная волна, и стражница обмякла, упав на траву. Можно, конечно, было и добить, но когда с духами общаешься столь же часто, как и со смертными, месть мёртвых будет пострашнее мести живых, ибо от мёртвых не скроешься. К тому же темно, никто не рассмотрел ни лиц, ни одежды. Незачем убивать.
А бежавшая следом волшебница, замерев на мгновение, дабы оценить положение дел, прошептала: «Ярость», и сделала шаг в сторону.
Мимо неё, наклонив голову и задрав хвост, промчался бычок. В нём было не менее двух тысяч фунтов весу, и животное, ослепнув от злости, снесло капралку, словно таран. Женщина упала на землю и скрутилась калачиком, держась за живот.
Третья стражница, отрывисто ругнувшись, упала на траву, потому как корень ближайшего древа ожил и схватил её за ногу. И сие стало приговором — Аргифире́т бросилась на женщину, как сокол-скопа на рыбу в реке.
Удар кулаком в лицо, и третья стражница тоже быстро обмякла.
— Тишина, — проронила волшебница, когда всё было кончено, и щёлкнула пальцами, отчего чары ярости на бычке развеялись.
Колдунья быстро огляделась и облегчённо выдохнула, ибо погоня отстала, и рядом больше нет никого, кто мог бы остановить первородных.
Путь свободен.
Глава 4
Халумарское золото
Первым в эту пору встаёт из-за горизонта Сол. В такие дни говорят, что муж небесной богини пребывает в хлопотах о судьбах смертных. А ещё в эти дни принято молить этого бога о терпении и самим вставать раньше.
Но проснулась Аврора не от этого. Сперва сквозь стены донёсся вой, и лисья сущность, спрятанная внутри девы рода да Вульпа, встрепенулась и прислушалась.
А затем послышались залпы халумарских мушкетов. Когда же в окна ударил взрыв, что казалось, будто большая стая диких и при этом невидимых перепелов заблудилась во мраке и, перепутав свой путь, влетела жирными тушками во все окна сразу. На счастье, стёкла зазвенели, но не лопнули.