— Не надо, — прошипела девушка.
— Надо, — проговорил Дмитрий и неспешно пошёл вперёд, пока землянина и гостьею не стала отделять тонкая, едва заметно пульсирующая золотистым светом пепельная черта. И сейчас, казалось, у гостьи обнажено не только тело, но и сама душа. Да что там говорить, с её души будто кожу содрали, и она сейчас кровоточит. Такое было сравнение.
— Не нужно измерять нас по общим лекалам, — проговорил капитан, вздохнул и продолжил: — Да, мы люди, и среди нас тоже есть не самые лучшие. Но ведь мы другие. Лично я — другой. Почему бы просто не поговорить? И хотя, не я принимаю решения, могу позвать того, кто может.
Гостья подалась вперёд, уткнулась кулаком с зажатым в нём изумрудным фонарём словно в стекло в незримую волшебную преграду, по которой побеждали тусклые золотистые всполохи.
— Если обманешь, твоя смерть будет долгой и мучительной, — выдавила из себя женщина.
Эпилог
Колесница сперва покатилась медленнее, а после и вовсе остановилась. На тропинку, протоптанную на невысокой траве, спрыгнули трое: Аврора, Дмитрий и ведьмочка Гвен. И троица посмотрела на одинокий, слегка постившийся домик, стоящий у самой кромки старого леса. Серая, рассохшаяся дверь была заперта, а не менее серые ставни — ощерились небольшими зазорами, словно дом смотрел на незваных гостей с недоверчивым прищуром.
День был прекрасный. Небесная Пара явно щадила обителей этого мира, подарив не жаркую, но и не пасмурную погоду. По небу побегали редкие облака, а тёплый, ласковый ветер нёс, дующий в спину, запахи полыни, хвойных деревьев и полевых цветов.
Но троица не стала спешить с приближением к домику, она обсуждала более насущные проблемы:
— Ди-Ди, скажите, ваш дядюшка и вправду отдаст единорога северным халумари? — с любопытством спросила Аврора, доставая из петель на перевязи пистолеты: земной двуствольный и фамильный кремнёвый. Рыжая баронета взвела курки и принюхалась, но нет, ветер в спину, и запахи жилища не улавливались.
— Конечно, нет! — громко, даже с некой долей издёвки произнёс капитан.
— Но вы же сказали, что не такой, как говорили северянки, — изогнув бровь и глянув сверху вниз на землянина, проговорила девушка.
— Это я не такой. Мне этот единорог и даром не нужен, а дядюшка сейчас из этих двух дур будет верёвки вить. Убивать никто, ни их самих, ни единорога не будет, нам не нужна война с неизвестным народом, но вот сведения выпытывать станут. В конце концов, нам нужны связи, может быть, даже посольство. Вот чтоб бы ты сама сделала, если бы тебе попались две такие? — с легкой улыбкой закончил говорить Дмитрий и поднял взгляд на баронету. Капитан тоже неспешно достал револьвер, мало ли что там в домике.
— Если бы я была баронессой? — Аврора мечтательно закатила глаза и стал тянуть: — Ну-у-у, я бы оставила единорога себе-е-е, как залог, и потребовала от северных халумари вассальную присягу. Не знаю, может, ещё чего. И хвасталась другим баронессам, что у меня есть живой единорог.
Дмитрий усмехнулся.
— Разумеется, Ро-Ро. У нас в дома и так многие жалеют, что по вине людей насовсем исчезли морские коровы, сумчатые волки и много кто ещё.
— Ди-Ди, — проговорила девушка, недоверчиво нахмурившись, — корова в море? Это шутка? Разве такие бывают?
— Да, корова в море. Жирная такая. Вместо ног — плавники, и пасётся на водорослях.
Аврора закатила глаза и насупилась, пытаясь представить картинку, но, видимо, не получилось, так как она тряхнула головой и продолжила расспрос:
— А сумчатый волк?
— Зверь такой был. У него на брюхе сумка, в которой волчицы носили с собой волчат. У них ещё шкура полосатая, как у зебры.
— Вы меня разыгрываете, Ди-Ди. Это все сказочные животные. Таких не бывает.
— Да как сказочные? Вот драконы и единороги — сказочные. А это настоящие.
— Не, — отмахнулась Аврора от капитана, — драконы и единороги — настоящие, а волк, который с сумкой на пузе — вот это сказка.
Баронета и землянин одновременно почесали в затылках, вздохнули, а потом повернулись к замершей и бледной от страха Гвен.
Аврора коротко рыкнула и схватила девчонку под локоть.
— Хватит трястись. Осмотрим домик, если труп ещё там, посыпаем святым пеплом, а сам домик спалим.
— Ваша милость, можно я здесь побуду? — робко проговорила Гвен, бегая испуганным взглядом по лицам Авроры и Дмитрия.
— Идём! — не выдержал уже капитан, и они двинулись к домику.
Но когда до него осталось всего несколько шагов, дверь со скрипом открылась, и на пороге показалась изрядно сутулая женщина в годах. На вид лет шестьдесят. Нос крючковатый, глаза впалые с мешками под ними, волосы убраны под чепец из серой домотканой шерсти. Платье с передником тоже были потрёпанными, по-старчески неухоженными. На плечи на манер шали накинут кусок обычной мешковины, отчего женщина походила на тряпичного стервятника. На лбу у старухи красовался недавний, весьма большой синяк, сразу видно, куда пришёлся удар сковородой.