Аврора снова печально вздохнула. Ведь она даже немного завидовала сестре.
Впрочем, на зависть нет времени. Надо самой строить своё будущее.
И девушка поправила перевязь, с висящими на ней тяжёлой боевой шпагой с колюще-рубящим клином и вычурной гардой, и лёгкой рапирой-мышеколкой с тонким трёхгранным клинком, которую можно взять вместо парного кинжала в левую руку. А ещё с ней можно поддаться слабости зверя-покровителя.
Кроме них, на перевязи имелись четыре пистоля: два фамильных кремнёвых и два больших двуствольных халумарских, заряжаемых с казённика готовыми навесками в латунных гильзах. Через плечо девушки также была перекинута оружейная сумка с порохом, пулями, вощёными пыжами и запасными кремнями. А поверх пояса застёгнут халумарский патронташ для начинённых порохом и пулями гильз, именуемых патронами. Аврора не любила грохота стрельбы и вонь пороха, но глупо не пользоваться столь грозным оружие.
Луком, что боевым, что охотничьим, девушка владела весьма посредственно — не дворянское это дело. И потому на кровати сейчас лежал красивый-раскрасивый арбалет — с хитрым рычагом, полукруглыми халумарскими колесцами на стальных плечах, на кои была натянута тетива из скрученных железных нитей. Полупризраки называли его блочным. А ещё на этот арбалет можно прикрепить хитрую снасть, и тогда из него можно стрелять не только болтами, но и пулями и камушками — самое то для охоты на мелкую дичь. Но с ним можно было идти и на крупную добычу, ведь на оружии имелись сменные защёлки, позволяющие натягивать с разной силой.
И врёт барон, что Аврора выучила только слова «телевизор» и «жрать», ещё она вызубрила на языке пришлых названия деталей оружия: «эксцентрики», «приклад», «оптический прицел», «патрон», «капсюль», «боёк».
Рыжая баронета приподняла арбалет, упёрла в плечо лакированный приклад, натёртый для аромата лавандовым цветом, и прицелилась в окно, где за стеклом на подоконнике сидел большой ворон. Чёрная птица сразу же испуганно каркнула и взлетела, убираясь прочь, словно узнала оружие.
Арбалет был невелик, очень удобен и был лёгок в перезарядке, и к тому же очень красив, а хитрые халумарские болты, при натяжке на самую дальнюю защёлку, в упор пробивали почти любой доспех, кроме цельнокованой кирасы. Но кираса есть далеко не у всех, а всякий сброд зачастую ничего лучше стёганок не имеет, а с ними болты управляются запросто.
Аврора улыбнулась, подхватила и перекинула через левое плечо лямки большого мешка и глянула в большое и очень дорогое зеркало, повешенное на стену неподалёку. Потом поправила воротник и усмехнулась. На кирасе даже был отгравирован шов, изображающий Материнский Отворот с ненастоящими, а сделанными для красоты кожаными ремешками-застёжками. Ибо традиция требует, чтоб перед дальним походом отцы подносили грудных детей матерям, и те, открыв глубокий ворот, напоследок кормили младенцев. Кто-то соблюдает традицию, кто-то нет, но Аврора о детях пока не думала — сперва надо добиться положения в обществе, купить дом, нанять слуг. А на одну ночь ловеласов можно и в увеселительных заведениях поискать. Что до материнского ворота — все так носят, и без него не принято.
А вот Виктория соблюдает. И её муженёк — тоже.
Себя же Аврора пока что не представляла матерью, хотя от благочинного муженька с благородными корнями бы не отказалась, и хорошо бы с богатым приданым. Да где таких взять? Разве что при дворе, а туда ещё попасть надо, и вот для этого и нужны рекомендательные грамоты.
Получит грамоты, будет и муженёк, и почётная должность, и достаток.
Но время не ждёт, барон зовёт, и девушка из рода да Вульпа под неодобрительный взгляд «динвального» схватила с кровати большую белую подушку, добавив её к коллекции халумарских трофеев, и вышла с ней под мышкой на улицу.
Процессия была большой. Во главе стояла тяжёлая, принадлежащая барону карета, запряжённая шестёркой тяговых быков. На низком облучке громоздился большой ящик, поверх которого прикреплена сидушка для возницы. А на задней подножке сидела девчонка-ведьмочка, прижимая к себе сделанный из обычной мешковины увесистый узелок. Барон и в самом деле весьма необычен, раз побрал эту замарашку. Но не её это, то бишь Авроры, дело лезть в причуды нанимателя.
За баронской каретой стояла повозка с большим, обитым жестяными полосами сундуком во всю телегу, за ней вереница из трёх крытых повозок по два быка каждая. В конце стояли бочка для воды на колёсиках, с одним бычком в упряжи и бочка с дурно пахнущим халумарским бизином. Среди всего этого особо выделялся обитый жестью и запертый на большие халумарские замки и опечатанный сургучом, сундук на колёсах.