— Гиена паршивая, — сквозь зубы процедила леди Виолетта, на что Аврора звонко хохотнула в ответ, но буквально через мгновение положила арбалет на крышу, вскочила на ноги и выхватила из петель на перевязи два тяжёлых халумарских пистоля — ибо сидящая на задней подножке подобрашка истошно завизжала, и вмиг стало не до шуток.
— Стоять! — тут же закричала сержантка, поднимая сжатую в кулак руку.
Карета качнулась и замерла. Позади идущие повозки тоже встали под громкое и недовольное «му!» тяговых бычков, и с них с топотом, звоном металла и руганью посыпались солдатки.
Замарашка, бледная, как известь, прижимая к себе узелок, соскочила на пыльную колею, разделённую зелёной полосой короткой травы. Она испуганно попятилась от повозки, будучи только в одной деревянной сандалии на правой ноге. Левая нога — босая.
Аврора огляделась, и не увидев врагов, радостно улыбнулась. Хоть какое-то развлечение.
Недолго думая рыжая баронета спрыгнула с крыши кареты в высокую траву, росшую вдоль дороги. Обычная солдатка там бы и осталась лежать с переломанным под тяжестью доспеха хребтом, или орала от боли в сломанных ногах, но Аврора — не совсем человек — её уберёг внутренний зверь-покровитель.
Девушка выставила вперёд стволы пистолей, быстро присела и заглянула под карету.
Никого.
Лишь приоткрылась решётка на окошке, и из глубины показался взволнованный барон.
С противоположной стороны кареты, держа в руках длинную пику, подошла рыцарка. Она несколько раз ткнула между колёс, но, конечно же, ничего не нащупала.
— Чё орёшь, как безмозглая лягушка? — обернулась к подобрашке Аврора.
— Оно там, — вытянув палец в сторону кареты, пролепетала девчонка и несколько раз быстро осенила себя знаком Небесной Пары. От смелости, какую показывала пред бароном, чтоб тот взял с собой, не осталось и следа. Но с потусторонними всегда так. Пока не встретили — смелые да щёки надувшие, а как высочит, так нутро сразу силу теряет. У иных до того, что говно по ногам побежит.
Стоящие неподалёку солдатки переглянулись и тоже осенились.
— Ну и что там? — повторила Аврора вопрос, закипая. Она выпрямилась и пристально поглядела на замарашку.
— Оно схватило за ногу и сняло с меня сандалию, — отозвалась та.
— Там ничего нет!
— Но сандалии тоже нет, — робко ответила подобрашка.
— Дура, ты зацепилась за ветку, сама обронила спросонья, а сейчас вопишь, что сняли!
— Но я не вру, госпожа, — пролепетала девчонка.
С той стороны кареты громко выругалась рыцарка:
— Ещё раз впустую поднимешь шум, всыплю дюжину плетей!
Аврора усмехнулась, и тут же замерла, заметив краем зрения движение.
Девушка-лиса, не поворачивая головы, скосила глаза на дорогу.
А там имелась лишняя тень.
Вот тень от пики. Вот тень от кареты. Тень от рыцарки. Тень от травы. Но к ним добавилась тень худощавой руки, осторожно дотронувшейся кончиками пальцев до наконечника пики, как если бы кто прятался под дном кареты, и хотел отвести от себя оружие.
Аврора сделала вдох и снова быстро присела, а взгляд стал шарить по дереву дна, опорам колёс и железным подпругам.
Никого.
— Идемони, — процедила рыжая баронета-лиса, проведя перед лицом дулом пистоля сверху вниз, как учили в орденской школе, и прищурилась, как показывала матушка.
Легонько защипало нос. Значит, здесь только что кто-то был, и даже след не успел простыть.
И этот кто-то — действительно потусторонний.
Глава 8
Суета с непонятками
Подвешенный на стенке кареты датчик сверхъестественного, после недолгого, но нервирующего треска смолк так же внезапно, как и начал.
Коротко глянув на мерцающую в полутьме кареты искорку светодиодного индикатора, Дмитрий быстро сунул руку за пазуху, где в потайной кобуре был малокалиберный револьвер с посеребрёнными пулями, и приоткрыл шторки на окошке. Стало видно, как эпатажная рыцарша Виолетта да Мишель, отобрав у одной из своих солдаток пику, стала шуровать оружием под каретой, как кочергой в печке. Глаза этой особы были внимательные, а лицо спокойное, словно у дикого хищника в засаде или киллера-профи. Такая прирежет человека без тени сомнения, но в то же время репутация в Средние века стоила очень дорого, и если сказали стеречь, будет стеречь до последнего, как выдрессированный пёс, а в данном случае — сука.
— Ноги разомну, — произнёс Дмитрий и взвёл курок.