И опять всё уткнулось в прогрессоров, торгующих высокотехнологичными безделушками. В Керенборге, вблизи которого портал и база, процесс со страшным скрипом с мёртвой точки сдвинулся. Про столицу и портовый Галлипос пока говорить нечего — слишком всё медленно и мало — просто по крупицам.
В ушах тихо играла музыка, а писем не поступало.
Капитан задумался и не с первого раза услышал выкрик дозорной:
— Заберёзье!
— Ну наконец-то, — чуть ли не прокричал прапор, у которого на шее был воротник-подушка — с такими же обычно спят пассажиры самолёта при перелёте.
Дмитрий оторвался от чтения докладов и опустил стекло на дверце кареты, покрутив обычную рукоятку, какая была на старых жигулях — технари не стали выдумывать ничего нового и попросту взяли механизм на авторазборе. Но для средневековья даже это было вершиной технической мысли. В общем, жаловаться не приходилось.
А вдалеке действительно показались ветряные мельницы и верхушка шпиля местного храма всех божеств. Городишко был в разы меньше Керенборга, а по земным меркам и вовсе тянул на посёлок городского типа, если взять за основу многоэтажную постройку в виде нескольких десятков домиков у стен небольшой, стоящей на берегу неширокой речушки дозорной крепости. Был там и своеобразный частный сектор, в виде небольшой, жмущейся к городку деревни. Помнится, Юра рассказывал, что на первом задании твари Гнилого Березняка увязались за ними, войдя прямо в этот населённый пункт и наведя там изрядного шороха с дюжиной трупов.
Значит, и за колонной могут увязаться.
Капитан вздохнул. Если план А, то есть починить глушитель нечисти, встроенный в чугунную палочку, не сработает, нужен будет план Б.
— Степан, я вот что думаю, — проговорил Дмитрий, глядя на прапора. — Нам надо разобраться, как работает святой пепел.
— Смешная шутка, — ухмыльнулся Сизов.
— Нет. Я серьёзно. Надо, что всё строго по науке: сколько нужно грамм на метр, на каком расстоянии от палаток и техники отсыпать линию, как его правильно хранить, как пополнять, и что при рассыпке бормочется, — проговорил Дмитрий и подался поближе к Сизову, вспоминая присказку генерала: — Ты прогрессор, или где?
— Командир, разреши внести немного критики, — тут же отозвался прапор, — На базе не разобрались, а мы прям разберёмся вдвоём и в полевых условиях?
— Они, которые на базе, ковыряются в высоких материях. Нам же надо просто научиться пользоваться, как дикарь смартфоном. На уровне: тукнул — загорелось, значит, магия работает.
— Ну, не знаю, командир, — покачал головой Сизов, открыл дверцу и выпрыгнул на ходу из кареты, отчего та мерно качнулась, не останавливая своего неспешного движения.
А на дороге показались люди — обычные крестьяне, ведущие за собой запряжённых в нехитрые телеги волов и гружённых тюками ослов. И ленивый полуденный ветер уже доносил звуки города, намекая, что нужно поискать подходящую по статусу барона гостиницу.
Вечерело.
Аврора с наслаждением грызла печёную баранью ногу, одновременно с этим разглядывая помещение. А напротив девушки сидел братец.
Городок был маленький, но через него часто ходил разный народ, и порой не самый бедный, а потому имелась вполне приличная для дворян и купечества таверна. Каменные стены честно выбелены, а на деревянных столах и лавках имелась сносная резьба. Столешницы выскоблены, а вдоль стен стояли большие подставки с горящими масляными лампадами. Под покрытой сажей аркой очага на цепи висел большой котёл с кипятком. Кухня, как и полагается в приличных заведениях, располагалась в ином месте, дабы кухари и слуги не мешали гостям наслаждаться кушаньем.
На столе тоже имелась глиняная лампа в виде блюда с небольшим поросёнком, выполненная провинциальным гончаром, не лишённым, однако, ремесленного дара. У поросёнка — крышка на спинке, и внутрь заливалось масло. А вместо хвостика — завиток короткого фитиля.
В углу наигрывал на лютне несложную музыку смазливый менестрель, работающий за еду.
— Не торгуется? — ехидно спросила Аврора у Максимилиана и поправила постеленную для мягкости на лавку овечью шкуру, хотя той далеко до мягонького-премягонького халумарского поролона.
Братец оторвался от маленькой чашечки с приправленной мёдом овсяной кашей, закатил глаза и поиграл в воздухе ложкой.