— Нет, ваша милость, — закачал головой парень. — А если и был бы, матушка бы его за шиворот взяла да из дому вынесла, как собачонку. Она в вашем человеке утонула любовью. Другой ей был не нужен.
— А если кто среди магов?
— У гильдейских свои любовные забавы, они до простых горожан не опустятся, — залепетал паренёк.
Генерал со всей злости стукнул кулаком по столу и продолжил по-русски:
— Вернётся, отправлю домой этого ловеласа, нахрен и под трибунал! Это же надо, нарушил все требования и правила, засранец! Дежурный! Срочно выяснить, сдавал ли он на хранение корреспонденцию!
— Не сдавал, — тут же пробурчал хмурый подполковник. — О прибытии в Керенборг из Галлипоса тоже не отмечался.
— Уволить! На кол посадить! — заорал Пётр Алексеевич.
Местный паренёк, не понимая, что кричит халумарсикй барон, вжал голову в плечи и при каждом ударе кулаком по столу плотно жмурился. Со знати станется повесить гонца с плохими новостями, или как минимум высечь.
Но барон достал ещё одну золотую монету и с силой звякнул перед мальчишкой, а затем встал, подошёл к окну и опёрся на подоконник. На горизонте темнели на фоне звёздного неба башни Керенборга, притягивая взор и ум.
— Дежурный, дай циркулярный опрос, по местонахождению групп, — прорычал генерал, глянув на отражение подполковника в стекле.
— Уже сделал. Всё в порядке. Попыток напасть не обнаружено.
— А участники операции «жар-птица»?
— Гнилой Березняк прошли. Сейчас в гостинице. Был инцидент с нечистью, сейчас улажен.
Генерал вздохнул и снова посмотрел на шпили далёкого средневекового города. В груди, под сердцем, прикинувшись личинкой киношного чужого, нестерпимо свербело нехорошее предчувствие. Почему-то казалось, что все недавние события, произошедшие с базой — звенья одной цепи. И мертвяк, и нападение на магистрат, и вот это похищение.
— Не нравится мне это, — прошептал Пётр Алексеевич и отвернулся от темнеющего ночью стекла. Взгляд его тут же упёрся в замершего и старающегося быть тише мыши мальчонку. Пришлось улыбнуться и подманить парня к себе. Когда растерянный паренёк приблизился, генерал заговорил на местном, кивнув на дежурного:
— Расскажи вот этому доброму сквайру, где тебя можно найти, если захотим ещё что-то спросить. А если что-то сам услышишь, беги быстрее сюда, получишь много серебра, а если это поможет найти нашего человека, то и золота. И друзьям своим скажи, что заплатим за любой слух чеканной монетой. А теперь иди.
— Ваша милость, — зашептал парень. — Дозвольте, я здесь переночую. Я много места не займу. Я вон там, в уголочке, на пол лягу. Я и по хозяйству помочь могу, чтоб не просто так.
— Дозволяю, — кивнул генерал, а сам снова посмотрел на ночной Керенборг. — Дежурный, к шести утра приготовить карету. Со мной отправятся дознаватель, командир комендантского взвода. Сценарий — представительский. Барон со свитой. И замполита ко мне живо, нахрен! У него тут бойцы с бабами хороводятся, а он бездельничает!
Утро застало Дмитрия не только бесящими до невозможности лучами Небесной Пары, но и невыспавшимся. Нет, никакого сладострастия не случилось. Он просто всю ночь таращился в потолок или ворочался. Заснуть не получалось совершенно, и причин тут несколько. Во-первых, стоило закрыть глаза, как тут же мерещились чудовища, а во-вторых, рядом лежала девушка, недавно представшая перед ним совсем голой. Образы были взаимоисключающие, а ударная доза адреналина, от которой сердце долго колотилось на форсаже, до сих пор не выветрилась и мешала расслабиться.
Мысли, как им и полагалось, перекатывались волнами и превращались друг в друга. Когда опасения возвращения нечисти на время отступали, их место в мыслях вновь занимала рыжая баронета, которая была весьма подтянутая и совсем не похожая на некоторых местных шпалоукладчиц. Если надеть на неё юбку и топик, вполне сойдёт за студентку третьего курса физкультурного факультета, играющую в институтской сборной по волейболу. Рост у неё вполне подходящий — метр восемьдесят с копейками. Плечи чуточку широковаты, как и полагается спортсменкам, но аристократическая изящность и звериная грация, вкупе с упругой попкой и грудью уверенного второго размера, сглаживали этот недостаток. Да и девичья мордашка не была похожа на лошадиную морду, опять же, как у некоторых местных девах.
Однако утро застало Дмитрия не только с мыслями о тварях и бабах. Оно скрипело дверью и половицами и шептало голосом прапора, который посреди ночи забирался на крышку и, тихо матерясь, ловил сигнал сети. Он так и выражался, что хрен поймаешь, а когда поймал, аппарат тихо попискивал переданными и принятыми сообщениями.