- Ты сумел, — голос оборотня дрогнул. — Как?
- Пришлось заключить пару сделок, — выдавил Ли из себя, удивляясь, с чего это вдруг его потянуло на откровенность.
Судя по всему, в своем теперешнем состоянии у тайпэна не было достаточно сил, чтобы до конца противостоять зачарованному голосу кумицо. К тому же воспоминания о соглашении с Шаарад, резанули понимание Ханя весьма неприятно. Конечно, формально он не нарушил их договоренности, ведь будучи живым, Ли имел право делать все, что ему вздумается. Преследовать человека и вторгаться в мир живых, чтобы вернуть себе свой трофей, командующий Ло–тэн вряд ли захочет, ведь по большому счету этот эпизод был довольно мелким и незначительным событием. Даже если речь зайдет о личном оскорблении, то почему–то Хань был уверен, что для того, чтобы Шаарад действительно оскорбился, нужно нечто большее. С другой стороны, возвращение в Камадо представлялось пока неизбежным, и уж тогда изгнанный командир проклятых полчищ точно не упустит возможности поквитаться за нанесенную обиду. Понимал это, наверняка, и сам Шаарад.
- Наконец–то! — голос полный звенящей радости, судя по глубине и необычному тембру, принадлежал Куанши. — Теперь начнется мое восхождение!
Хань как раз, наконец–то, встал и обернулся к демону, уже возвышавшемуся неподалеку от центра ритуальной фигуры, начерченной на земле. Внешний облик сына Шаарад не сильно переменился, ростом же он оказался на голову выше Ли. Между когтей Куанши плясали всполохи первородных молний, а глаза чудовища горели еще ярче, чем прежде. В нескольких шагах за спиной у потомка Шаарад с обнаженными мечами замерла Таката. Ёми помогала Удею подняться на ноги, хотя в ее свободной руке уже тоже был сжат длинный клинок.
- Что за тварь вы протащили с собой? — в вопросе Фуёко чувствовалось напряжение, старинные кинжалы послушно скользнули из ножен на бедрах в изящные пальцы кумицо.
- Ты не забыл о клятвах?! — поинтересовался Ли, холодно прищурившись, и уже понимая какой ответ он услышит.
- Глупец! — Куанши расхохотался, небрежным жестом выпуская в ночное небо, скрытое туманной дымкой, целый веер искрящихся разрядов. — Клятву держит лишь тот, кто не способен быть свободным и следовать своей воле! Мой отец может позволить себя играть в обещания и клятвы, но я не настолько стар, чтобы соблюдать эти правила, которые ничего не значат! Ты впустил меня в этот мир, Ли Хань, и я буду милостив за это. Ты умрешь первым, быстро и почти безболезненно, и не увидишь, как я обращу эту реальность в свое царство боли и ужаса, в сравнении с которым владения Камадо будут казаться страной счастья и радости!
Куанши все также небрежно направил свою когтистую лапу в сторону Ханя, но прежде чем люди и мертвые демоны бросились на него, тело клятвопреступника согнулось в жестокой судороге и повалилось на землю. Демон взревел от боли, его руки и ноги беспорядочно колотились, размазывая линии и руны, вписанные в заклинательный круг, а рогатая голова моталась из стороны в сторону, оставляя на сырой земле широкие борозды.
- Я не стану! Нет! Ты будешь исполнять… Я выше этого… Я сумею заставить тебя… Я пожрал твою суть! Ты не можешь… Заставь меня…
Безумные выкрики Куанши смешивались между собой, и порой два одинаковых голоса говорили одновременно. Постепенно метания начали прекращаться, но тихий диалог и не думал заканчиваться.
- Уничтожу… Не сможешь… Моя сила… Уже нет… Лишь часть меня… Как и ты…
Из состояния шока людей и къёкецуки, наблюдавших за этой поистине странной картиной, вывел тихий и мелодичный смех кумицо.
- Что за духа вы протащили в теле этого урода? — сверкая своей безупречной лисьей улыбкой, спросила Фуёко.
Ли честно ответил, кумицо расхохоталась в полный голос.
- Они что дерутся между собой? — догадался Хань.
- Я лишь слышала о чем–то подобном, — оборотень неторопливо убрала свое оружие обратно в ножны и, не обращая внимания на недвусмысленные взгляды къёкецуки, приблизилась к затихшему Куанши. — Когда два духа делят одно тело, то сильный быстро пожирает слабого, обычно полностью развоплощая личность и память последнего. Если же оба духа достаточно сильны, или их силы просто практически равны, то борьба может затянуться надолго. Ваш дружок явно не рассчитывал на сопротивление.
- Затянувшаяся борьба, как именно долго она может длиться? Речь о минутах, часах или днях? — уточнила Таката, не спуская глаз с рыжеволосой.
- О веках, если зайдет слишком далеко, — Фуёко широко улыбнулась в ответ.
- И что в конечном итоге?
- Если никто так и не победит, то двое станут одним, унаследовав что–то от каждой из сторон, но ждать этого придется очень и очень долго.