Негр встал и прошелся по комнате, возбужденно взмахнул рукой:
— Но ведь надо что-то предпринять, старина! Надо. Эти парни…
Портной перебил его:
— Да, надо что-то делать… А что? Что могу сделать я? II таких, как я, много. Знаешь что? Мне надоели эти сумасшедшие. Они погубят Сантьяго. Хотят и начать и кончить здесь. Здесь и нигде больше. Как будто на Кубе нет других городов. Почему бы им хоть на время не перебраться в Лома-дель-Бурро? — Говоря, Кико привычно уселся за свой рабочий стол и, взяв в руки красный мелок, продолжал жестикулировать, словно чертил им в воздухе. — Если Гавана не выступит, борьба никогда не кончится. Только все ребята погибнут.
Негр сел. Распахнув пиджак, опершись руками о колени, он внимательно слушал портного. Тот положил мел на стол и медленно подошел к другу. Лицо мулата как-то сразу постарело и осунулось. Опустив руку на плечо негра, он тихо прошептал:
— Здесь погибнут все, до последней собаки! Кто не погибнет от пули, тот умрет от голода или от разрыва сердца.
Очень близко, почти рядом, раздались выстрелы. Портной охнул, нелепо дернулся, потом метнулся к стене и замер, прижавшись к ней спиной. Опомнившись, он смущенно приблизился к негру, продолжавшему спокойно сидеть в той же позе.
— Видишь? — дрожащим голосом спросил Кико. — Теперь ты получил представление о том, как мы живем здесь… — Он воздел руки к небу, но тут же поспешно опустил их, чтобы подтянуть спадающие брюки. — И так каждый день. Это еще пустяки — только два выстрела. Иногда они трещат один за другим. Сотни, тысячи выстрелов подряд! Нет, говорю тебе, так жить невозможно…
Негр взглянул в окно. Теперь машины неслись мимо на очень большой скорости. Ни на тротуарах, ни в окнах домов не было видно ни души.
Вдруг в мастерскую вбежал юноша в белой, прилипшей к телу рубашке. Лицо его было бледным, длинные волосы растрепались.
— Пожалуйста, помогите, — сказал он, задыхаясь, — меня преследуют…
Кико с открытым ртом остолбенело глядел на юношу. И негр, тоже не шевелясь, смотрел на него. Неожиданно портной сорвался с места. Схватив со стола испещренный белыми стежками недошитый пиджак, он накинул его на плечи юноши и молча стал что-то отмечать мелком на ткани. Движения мулата были спокойны и неторопливы. Негр откинулся на спинку стула и скрестил вытянутые ноги.
— Черт бы побрал этих женщин… — сказал он со злостью.
Портной непонимающе взглянул на него. Потом догадался:
— Да!.. Все они такие… Кормишь ее, одеваешь, а благодарности никакой. И так с самого сотворения мира. Мы, мужчины, слишком доверчивы. А женщины всегда себе на уме…
Он говорил громко, размашисто жестикулируя, словно переживал тяжелую обиду.
В дверь шумно ввалились двое солдат. В руках тускло блестели пистолеты. Лица выражали ярость. Один внимательно осмотрел комнату. Другой, едва переводя дыхание, крикнул:
— Вы не видели его? Где он?
Портной спокойно отложил мелок.
— Кто? — спросил он, не разжимая губ — во рту у него было несколько булавок.
Глаза негра, который смотрел на друга, выражали искреннее изумление. Один из солдат нетерпеливо взмахнул пистолетом.
— Ну, тот подонок…
Не закончив фразы, солдат уставился на юношу. Тот был целиком поглощен созерцанием обновки. Негр вытер платком лоб.
— Мы никого не видели, — сказал он.
— Мы слышали выстрелы, перепугались, — поспешно добавил портной, глядя в лицо солдата, — но никого не видели. И решили, что это шальные выстрелы.
Солдат продолжал смотреть на юношу.
— «Никого не видели», «никого не видели». Вечно та же самая песня, — раздраженно проворчал его товарищ. — Всадить бы в каждого по пуле! Слушай, портной, ты ведь знаешь, что будет, если…
— Да, сеньор, — торопливо, не моргнув и глазом, подтвердил Кико.
— А это кто? — спросил солдат, не отрывавший взгляда от юноши.
— Это клиент. Он зашел…
Юноша прервал мулата:
— Я работаю в магазине напротив. Мне разрешили отлучиться на примерку. Вы можете спросить.
— А этот сеньор… — начал Кико, показывая на негра, но солдат не дал ему договорить.
— Этот сеньор нас не интересует, — сказал он, — негры не воюют с Батистой. — И, повернувшись к товарищу, толкнул его к двери. — Пошли. Время даром теряем.