Солдаты вытолкнули юношу из машины. Впереди шел сержант. Конвоировали Карлоса толстяк-полицейский и солдат с автоматом. Они крепко держали его за локти. Спускавшийся вниз по лестнице капрал остановился, обмахиваясь фуражкой, поглядел на юношу:
— Что он натворил?
— Мы нашли у него бомбу, — ответил сержант.
— А почему не оставили его на месте? — с ненавистью глядя на Карлоса, спросил капрал.
Сдвинув фуражку на затылок, сержант провел пальцами по виску.
— Да так, — задумчиво протянул он. — Приказ есть приказ. Похоже, что капитану нравятся допросы.
Все четверо рассмеялись, и в пустом вестибюле смех прозвучал как в бочке. Карлос поднял скованные руки и тыльной стороной ладони почесал подбородок. В полумраке лестницы мокрый от пота лоб его поблескивал, точно зеркало, но глаза были тусклыми.
— Тогда тащите его, — сказал капрал, и уже снизу донесся его голос: — Хотел бы и я задать ему жару…
От верхней площадки лестницы в глубину здания вел ярко освещенный коридор. Режущий глаза свет показался Карлосу адским пламенем, и, сцепив пальцы рук, он негромко прочел:
Солдат, шедший слева, ударил его кулаком по кровоточащему рту.
— Значит, клич, да? — обернулся сержант. — Сейчас ты издашь клич вон там.
Его палец указывал в даль освещенного коридора. Белые стены блестели, будто полированный мрамор. В этой холодной сверкающей чистоте шаги отдавались погребальным маршем.
У одной из дверей их ждал капитан. Худощавый молодой человек с жестким, костлявым лицом. Золоченые погоны казались чрезмерно большими на его узких плечах.
— Ведите его сюда, — приказал он сержанту и прошел в кабинет, оставив дверь открытой.
Солдаты втолкнули Карлоса в комнату.
Перед столом черного дерева сержант остановился и, вытянувшись по стойке «смирно», поднес ладонь к козырьку фуражки. Капитан, едва ответив на приветствие, рассеянно посмотрел на Карлоса из-под полуопущенных век.
— Ты что, динамитчик?
Глядя на блестящую поверхность письменного стола, Карлос молчал.
— Мы поймали его, когда он собрался поджечь фитиль, — доложил сержант. — Верно, ребята?
— Да, сеньор, — подтвердил толстяк. — У него в руках были спички.
Сержант положил на стол бомбу.
— Черт возьми! — поразился капитан. — Недурная игрушка для такого молокососа. Восемь дюймов, а?
— Восемь дюймов, капитан.
Офицер медленно поднялся. Заложив руки за спину, он, не торопясь, обогнул стол и стал рядом с сержантом. Толстый солдат, казалось, вот-вот лопнет от натуги. Выпятив грудь, он правой рукой крепко вцепился в руку юноши, а левую вытянул по шву. Оба солдата ни на минуту не отпускали Карлоса, вцепившись в свою добычу и гордясь ею, словно удачливые охотники.
— Ты, наверное, понимаешь, — сказал капитан Карлосу, — что тебя ждет.
Юноша молчал. В дверь кабинета тихо постучали. Вошел солдат. Отдав честь, он застыл, ожидая, когда капитан обратит на него внимание.
— В чем дело? — спросил тот.
Солдат подошел к офицеру и прошептал что-то ему на ухо. Слушая, капитан пристально смотрел в глаза Карлоса Эспиносы.
— Хорошо! — кивнул он, когда солдат кончил. — Пусть приволокут его сюда.
Щелкнув каблуками, солдат козырнул и, четко повернувшись кругом, вышел, громко печатая шаг. Все молчали, словно из-за его прихода забыли, зачем они оказались в этом кабинете.
Внезапно раздался серьезный и торжественный голос юноши:
— Если вы все это делаете, чтобы напугать меня, то напрасно теряете время.
Офицер улыбнулся.
— Пугать тебя? — сказал он. — Мы вовсе не хотим пугать тебя. О тебе не было речи.
— Значит, о ком-то другом. Когда-нибудь вы заплатите за все, что творите сейчас. — Его каштановые волосы, растрепавшись, упали на лоб, и руками, закованными в наручники, он старался откинуть их назад. — Заплатите своей кровью.
Капитан засунул руки за пояс и воскликнул с деланным изумлением:
— Смотрите-ка, рассуждает!
— Вы будете молить о пощаде, — продолжал Карлос.
Ошеломленные солдаты не знали, что предпринять. Сержант первым вспомнил о чести мундира.
— Молчать! — свирепо гаркнул он.
Но юноша продолжал:
— За все расплатитесь, уверяю вас…