Его потрясли. Но голоса опять слились в один далекий, глухой голос. И все вокруг закачалось, как листья пальмы.
Опять один голос. Ему снимают наручники. Руки висят как плети. Его ставят на ноги. Опять хлещут по спине, он вздрагивает, но боли не чувствует.
— Беги, беги, негодяй. Ты у нас еще побегаешь.
Прекрасные глаза девушки, его невесты, она закрывала их, когда он ее целовал… Но вот его ноги погружаются в какое-то черное болото. Все вокруг черно.
Кико взял жену за плечи и поставил на ноги, стараясь заслонить фигуру незнакомца, стоявшего лицом к стене, где плясала его длинная тень.
— Наконец ты пришел, — сонно пробормотала женщина.
Не отвечая, Кико отвел жену в спальню. Посадив ее на постель, достал из шкафчика свечку и блюдце. Зажег. Женщина, зевая, протирала глаза.
— Кико, милый, — жалобно сказала она. — Почему ты так долго? Почему не пришла мама?
— Придет завтра, — ответил он, ставя свечку на шкафчик.
Эмилия в недоумении озиралась.
— Но… я же была на диване в комнате! Теперь здесь… Как я сюда попала?
Он медленно снял пиджак и бросил его на кровать. Устало посмотрел на жену.
— Это я тебя привел, — объяснил он раздраженно. — Ты заставила меня краснеть…
Она удивленно уставилась на него.
— Краснеть?
— Да. Я пришел с другом, а ты лежишь почти голая.
— Я была в халате, но…
Она испуганно схватилась за горло.
— Ты говоришь друг? И он меня видел?
— Конечно, видел.
Женщина запахнула на груди блузу, поправила поднявшиеся рукава и обняла себя за плечи. На ее коже цвета кофе с молоком дрожали тени.
— Ох, пресвятая дева! Ну и манеры! В такое время приглашать в гости, не предупредив меня! Надо было попросить его подождать и войти одному. Я должна извиниться перед ним… Пусть знает, что я порядочная женщина, а не какая-нибудь… А кто он? Я знаю его? — затараторила Эмилия, совсем проснувшись.
— Завтра познакомишься.
— Ну, нет! Я не лягу, пока не увижу его. Он должен знать, что я…
Портной резко оборвал ее:
— Я сказал, завтра, значит, завтра, Эмилия!
Ее вдруг словно осенило:
— А почему он будет ночевать у нас? — подозрительно спросила она.
— Потом все узнаешь, милая. Ложись, а я на минутку выйду сказать ему, чтобы он располагался на диване.
Женщина поджала губы.
— Я должна его увидеть сегодня!
Пламя свечи колебалось от легкого ветерка, проникавшего с улицы сквозь щели в наружной стене.
Сжав челюсти и побледнев от досады, Кико шагнул к жене. Но сдержал себя.
— Хорошо, только тише, ради бога! Надеюсь, что-нибудь и выйдет.
— А кто он, этот твой друг? — шептала она, торопясь к шкафу.
Портной медленно шел за ней. Рубашка выбилась у него из-за пояса, и он неловко заправлял ее одной рукой, вытирая другой вспотевшую шею.
— Он революционер. Подобрал меня на улице, приняв за своего… — в его голосе звучала гордость. — Принял за своего.
Женщина торопливо натягивала платье. Ее глаза возбужденно блестели.
— Революционер! — воскликнула она. — И он подумал, что ты тоже?.. Боже мой!
Надев платье, она подбежала к туалетному столику, расчесала длинные темные волосы, напудрилась и подкрасила губы. Движения ее были энергичны и грациозны. Лицо разгорелось от любопытства.
Из спальни она вышла первой, Кико следом за ней, поправляя на ходу непокорную рубашку.
— Добрый вечер, — сказала женщина, входя в комнату.
Кико стоял сзади, глядя на гостя.
Незнакомец сидел в качалке, так и не сняв шляпы. Услышав голос женщины, он не спеша встал и улыбнулся, пристально глядя на нее.
— Добрый вечер, сеньора, — ответил он хрипло.
Улыбка вздыбила его усики, и они напоминали крылья готовой взлететь утки.
Женщина, тоже улыбаясь, подошла к нему, протягивая руку. Портной криво усмехнулся.
— Моя жена, — сказал он, становясь рядом с ней.
— Сеньора, — прохрипел гость, — очень приятно, сеньора…
Он сильно пожал ей руку. Женщина улыбнулась еще обворожительнее и прервала затянувшее рукопожатие. Кико стоял с глупой ухмылкой на потном лице.
— Очень рада, — защебетала она, — садитесь, пожалуйста. Я не сяду, потому что я… Хотите кофе? Сейчас сварю. Вы любите кофе?
— Да, сеньора, очень.
— Всем мужчинам нравится кофе.
— Да, очень нравится… Очень.
Покачивая бедрами, она пошла в кухню. Портной сел на стул, все еще почему-то продолжая улыбаться. Он по сводил глаз с лица незнакомца. Тот глядел в темноту за окном, снова усевшись в качалку. Темнота немного отступила, когда в кухне зажегся свет.