— Вы не должны ничего бояться, — шепнул незнакомец. — Не бойтесь.
— Двор, — прошептала женщина, — бегите через двор…
— Если не откроете, мы вышибем дверь! — крикнули с улицы.
— Мне незачем бежать, — сказал незнакомец. Он был очень спокоен и даже улыбался. — Я выйду здесь.
Обеими руками он натянул шляпу на самые уши. Потом шагнул к двери, открыл ее и вышел на улицу.
Холодный ветерок ворвался в маленькую комнату. На улице послышался смех.
Портной вздрогнул и встал.
— Осведомитель, — сказал Кико очень тихо.
Вскрикнув, женщина вскочила и как безумная вцепилась в мужа.
В комнату вошел солдат с автоматом в руках. У него за спиной виднелось улыбающееся лицо человека в шляпе.
Портной хотел оправить рубаху, но увидел, как упала жена. Из горла у нее текла кровь.
«Меня тоже… Доносчик… Теща спаслась… Это в грудь, не больно…»
В его остекленевших глазах застыло изумление. Он упал на тело Эмилии. Пламя свечи продолжало плясать под дуновением ветра.
Гильермо Эспиноса молча сидел в кресле рядом с плачущей женой. Она всхлипывала, утирая мокрое лицо судорожно сведенными руками. Вся ее фигура выражала отчаяние. Когда выключили свет, Гильермо хотел пойти за свечкой, но она угадала его намерение и остановила мужа:
— Не зажигай свечи. Пусть так…
Она без конца задавала один и тот же вопрос:
— Что с Карлосом?
— Ничего, мать, — каждый раз отвечал он.
— Почему же он не возвращается?
— Придет… придет… — ничего другого он не мог сказать.
Однако уже почти не сомневался, что сын не вернется. Около одиннадцати он встал:
— Пойду его искать.
Она впервые повысила голос:
— Нет! Куда ты пойдешь! Где станешь искать?
— Где-нибудь…
Он не решился сказать ей, что пойдет в полицию, в казармы Масферрера и в Монкаду.
— Давай подождем еще немного, — попросила она. И заплакала совсем тихо.
Гильермо закурил. В темноте не было видно дыма, только маленький красный кружок.
Бедная женщина. И сколько таких! Что может сравниться с несчастьем матери, теряющей сына. Он тоже страдает, как и она, но еще испытывает ненависть. А она только горечь и боль. Мать, потерявшая сына! Зачем так думать? Может быть, Карлос еще вернется. Наверное, выстрелы и взрывы застали его у товарища и… Неправда! Ты лжешь себе… Ты хорошо знаешь, чем он занимается. Хочешь обмануть себя…
Он встал.
— Я иду его искать.
В дверь постучали.
— Это он! — крикнула женщина, вскакивая.
Но Гильермо опередил ее. Нет. Карлос стучал не так. И шум мотора.
— Кто там? — спросил он, подходя к дверям.
— Открывайте!
Сомнений не оставалось. В темноте вырисовывались силуэты трех солдат. Три черные тряпичные куклы…
— У вас есть свечи?
— Есть, но… мы их не зажигаем.
— Мы произведем обыск.
Женщина в отчаянии бросилась им навстречу. Ее ослепил свет фонаря.
— Мой сын!.. Мой сын!..
Солдаты тупо смотрели, на нее.
— Ничего не знаем, сеньора. Мы пришли производить обыск.
Она опустилась в кресло, охваченная горьким безразличием ко всему: к солдатам, обыску, угрозам.
— Мой сын!.. Мой сын!..
Солдат продолжал светить фонарем ей прямо в лицо. Гильермо зажег свечу и повел их внутрь дома. Когда открыли шкаф, один из них, взяв пистолет, сказал:
— Вам придется пойти с нами.
Когда они выходили, женщина с криком обняла мужа. Он осторожно освободился.
— Ну, успокойся, старушка… Я скоро вернусь, и Карлос тоже…
Она продолжала кричать, стоя в дверях. С улицы вошли две женщины.
— Что вам надо? — спросил их один из солдат.
— Ее сына нет дома, а вы уводите мужа. Она не может остаться одна.
Поначалу Гильермо Эспиноса удивился их осведомленности. Может быть, они знают, что с сыном? Спросить? Но тут он вспомнил о тонких стенах в домах Сантьяго и все понял. Его повели к машине, стоявшей неподалеку. Наручников на него не надели. Машина помчалась по темным и пустынным улицам.
Карлос Эспиноса лежал на полу окровавленный, недвижимый, его грудь вздымалась еле заметно. Солдаты и капрал вынули пистолеты и по нескольку раз выстрелили в умирающего.
Юноша перестал дышать.
Монкада. Единственное освещенное место в ночном Сантьяго. Солдаты, каски, винтовки. Его привезли в СИМ. Встретил старика все тот же капитан.
— Итак, в вашем доме нашли пистолет. Да еще заряженный…
— Вы должны знать, где мой сын, капитан. Раз был сделан обыск, значит, его задержали…
Продолжая держать пистолет, капитан смотрел ему в глаза.