Так что же они от меня хотели?
Время приближается к полудню. Самая обычная улица в провинциальном городке. Выпавший ночью снег, нынче старательно утоптан десятками ног, спешащих на работу мужчин и женин. Вокруг стоит умиротворяющая тишина, чувствуется покой. Лишь время от времени каркнет, сев на ветку, ворона, стряхнув хлопья снега на голову кота, чинно и благородно устроившегося на заборе и созерцающего с высоты своего величия суету глупого мира.
По обочине прилежно утоптанной ногами и колесами дороги трусит большой, лохматый пес. Кто он и откуда ему неизвестно. Своего отца он не видел ни разу в своей жизни. А мать… Он смутно помнит сладкий, насыщенный вкус ее молока, теплый, мягкий живот и пинки братьев и сестер, ползающих друг по другу в надежде отыскать свободный сосок. На этом, собственно, и заканчиваются воспоминания пса о том славном времени, пока он не окреп и не отправился в самостоятельное плавание.
Теперь он сам по себе. Найдя приют между двумя домами, где ранее возвышался и третий, а нынче от него остался только побитый, покосившийся сарай, где обитает старик, завешивающий свое скромное жилище старыми, дырявыми коврами и подстилками, чтобы не так дул ветер, он весьма комфортно устроился в старой будке, оставшейся от другой собаки, которая покинула этот дом вместе с хозяевами много-много лет назад и сейчас весь его день состоит из планомерного обхода квартала – его личной территории. Он старательно обнюхивает каждый куст и дерево, проверяя, так ли отчетлив сигнал для непрошенный гостей, как был вчера или нет? Если нет – надо немедля устранить возникшее недоразумение. Он по натуре спокоен и в принципе, не так уж беспокоит его, если какой раз сюда забежит незнакомая собака. Он вполне может дружелюбно отнестись к заезжему, который побродив по местности, сам уберется восвояси, убедившись, что место занято.
Но обязанность - есть обязанность.
Ведь так принято. Все пришельцы должны знать, что здесь его дом!
Он также навещает своих приятелей. Собак из соседних дворов, которые нередко с тоской или завистью провожают его взглядом, когда он отправляется в свое очередное путешествие. Ведь, его дом – весь район, а не клочок земли, огороженный забором или урезанный длиной тяжелой цепи. Однако они забывают о своих чувствах, когда облизываясь, неспешно, с наслаждением утоляют свой голод из почти никогда не пустеющей миски. И с самодовольным превосходством поглядывая на черного пса, стремглав несущегося по улице в свое убежище с миниатюрной косточкой в зубах, которую он отбил в честном бою или своровал, приложив немало усилий.
И вот, в очередной раз обойдя свою территорию, пес, остановившись у сваленных в кучу обломков старого шифера, приступает к тщательному обнюхиванию, когда вдруг позади слышит приближающиеся торопливые шаги. Идут двое.
Пес лениво поднимает голову, поглядеть, кто же это. Он видит идущих посреди дороги среднего роста женщину, облаченную в болотного цвета теплую куртку и девочку лет 7-8, надежно укутанную мамой в теплые одежды, хотя на улице не так уж холодно.
Женщина идет быстро, торопится. Брови нахмурены, создается впечатление, что пространство лба между ними никогда не разглаживалось; губы – тонкая, прямая линия; взгляд, как хищная птица рыщет по сторонам в поисках добычи или врага; жесты резки и беспокойны, суетливы, выдают нетерпение, смешанное с недовольством. Девочки молча и послушно семенит рядом с матерью, спрятав ручки в карманы, стараясь быть как можно более незаметной.
Пес лениво косится на эту забавную парочку и уже готов снова начать обнюхивать шифер, как вдруг он оказывается замечен женщиной. Их отделяет метров 10, однако та вдруг начинает вести себя странно. Она смотрит на пса, ее глаза широко распахнуты, при этом она начинает идти как-то боком, отгораживая от него девочку, да еще и кричит: «Фу! Нельзя!».
В лохматом громиле пробуждается любопытство. «Они меня заметили? Что им нужно? Может у них есть кость? Чего они хотят?».
И пес, ведомый искренним любопытством делает шаг навстречу женщине и ребенку, от чего паника и страх на лице женщины становятся просто непередаваемыми. Прикрывая ребенка своим плотно сбитым телом, будто каменная гряда, женщина оттесняет девочку к самой дорожке под заборами, чтобы страшное чудовище, что вышло на дорогу не кинулось и не разорвало их в лоскуты. При этом мать продолжает гневно кричать и жестикулировать, отгоняя собаку, замершую посреди дороги, защищая от нее себя и ребенка. Девочка правда не напугана животным, разве что реакцией самой мамы. На ее кругленьком личике проступает тревожное выражение.
Черный пес стоит посреди дороги и даже не думает приблизиться, ибо понял по реакции, что ее совсем не ждут, ни угощать, ни лакать не собираются. Но женщина продолжает смотреть на него и что-то кричать, привлекать к себе его внимание.