Я внимательно осматриваю ряды сверкающих драгоценностей и испытываю прилив адреналина, когда не нахожу то, что ищу. С тех пор, как миссис Блэк вернулась, у меня накопился миллион вопросов, а теперь их стало еще больше.
До моих ушей доносится гортанный смех Лили, полная противоположность ее на удивление нежному голосу. Я приседаю, пытаясь разглядеть в густом ворсе ковра характерный блеск, который помог бы обнаружить цепочку или сережку. Я понимаю, что это маловероятно, но не могу упустить ни одной детали. Я поднимаюсь с пустыми руками, задвигаю ящики в нишу в стене и закрываю сейф.
Драгоценности пропали. В этом нет никаких сомнений.
Я разворачиваюсь и покидаю гостиную через гардеробную хозяина, но замираю на полушаге при звуке их приближающихся голосов и предполагаю, что они вошли в комнату вслед за мной. Я решаюсь задержаться, чтобы подслушать, делая вид, что поправляю висящие на вешалках костюмы мистера Блэка. Присутствие его жены чувствуется на расстоянии, и волосы у меня на затылке встают дыбом от ее пронизывающей энергетики. Память о ней заполнила пентхаус еще до того, как она переступила его порог. Как только она тут поселилась, в доме вокруг все ожило. То же самое произошло и с мистером Блэком.
– В твоем расписании на ближайшие несколько недель есть что-нибудь, что помешало бы пригласить твою семью на ужин? – Голос Лили хорошо узнаваем. Высокий, с нежной хрипотцой. Глядя на нее, не ожидаешь, что она будет говорить в такой манере, но услышав ее один раз, уже невозможно представить, что ее голос может звучать по-другому. Я не могу определить ее акцент. Она не дает никаких намеков, кто может скрываться под изысканной маской, которую она так легко носит.
Любая возможность, которую я предоставлял ей, чтобы открыться, рассказать о себе хоть что-нибудь, оставалась без внимания. Она никогда не обсуждает свое прошлое, даже вскользь. В те годы, когда ее считали умершей, ее знакомые отзывались о ней как о женщине, которая проявляла искренний интерес к другим. Теперь, познакомившись с ней поближе, я знаю, что она поощряет людей рассказывать о себе, чтобы у нее не оставалось возможности поступать так же.
– Я в твоем распоряжении, Сетаре. – Мой работодатель всегда ее так называет. Это имя означает «судьба». Романтично, да, и красноречиво.
Я все еще не могу привыкнуть к нежности в голосе мистера Блэка. Лили вернулась всего несколько месяцев назад, но по сути, она всегда была здесь. Мой работодатель стал незнакомцем для меня, полностью изменившись с ее возвращением.
Видя его страдания и глубокую скорбь по любимой жене на протяжении долгих лет, я безмерно рад, что он наконец-то счастлив. Мне хочется верить, что любовь Лили к мистеру Блэку искренняя, но она способна менять черты характера на те, которые совсем ей не соответствуют.
Неожиданное звучание постороннего голоса говорит о том, что в гостиной включили телевизор. Местный провайдер кабельного телевидения всегда устанавливает по умолчанию первый канал, который круглосуточно транслирует последние новости. Затем звук приглушают, и я слышу шуршание газеты.
Я осмеливаюсь выглянуть из-за двери и вижу сцену изысканного семейного уюта: Лили сидит на темно-синем диване в сногсшибательном красном кимоно, а мой работодатель развалился рядом с ней в черных шелковых брюках и домашнем халате в тон. Она поджала ноги под себя и держит в руках блокнот и ручку, ее блестящие волосы закрывают лицо, пока она что-то записывает. Он сидит рядом с ней и читает газету. С экрана телевизора над камином на зрителей смотрит Вэлон Ласка с одного из своих фотопортретов.
Я понимаю, что не могу сдвинуться с места, завороженный видом всех троих вместе. Я тщетно жду, когда Лили поднимет глаза и увидит мужчину, который, по ее словам, не был ей отцом, но заботился о ее благополучии. Мужчину, который, как она утверждала, убил бы ее мужа, потому что именно этого хотела от него ее мать.
– Сетаре… – Мистер Блэк медленно поворачивает голову, чтобы посмотреть на нее, как будто ему тяжело оторваться от чтения. Это первый намек на его обман, потому что нет ничего, на что он хотел бы смотреть с таким же удовольствием, как на свою жену.
Протянув ей газету, он тяжело вздыхает. Я не вижу его лица, но ее озабоченный взгляд говорит о многом. Она берет газету, но продолжает смотреть на него.
– В чем дело?
– Ласка, – хрипло отвечает он. – Вчера его убили.
Лили заметно напрягается. Она пробегает взглядом по строчкам, приподнимая идеально изогнутую бровь. Он обнимает ее за плечи и притягивает к себе. Это жест утешения в связи со смертью человека, который мог бы убить его, как Ласка убил бесчисленное множество других.