— Так и есть, — ответила Вирджиния. В ее сердце зашевелилось теплое чувство. — Вы хотите сказать, что доктор Хансон не вернулся… на праздник?
Она чуть не сказала: «К Карле Спенглер?»
— Нет, и его тетушка была расстроена, потому что надеялась увидеть его еще раз. Ведь он знал сколько сил она положила на подготовку этого вечера, он мог бы разобраться со своим пациентом побыстрее.
Мэри с некоторым любопытством посмотрела на свою гувернантку.
— Он долго оставался с вами? Разве вам не показалось, что очень мило с его стороны предложить остаться здесь с Питером?
— Да, он был очень добр!
Но Вирджиния испытывала в некотором роде удивление, так как вместо того, чтобы сразу вернуться на виллу мадам д’Овернь, Леон поехал к пациенту — и почему он потерял так много времени, когда Карла ждала его?
— А как же мисс Спенглер? — спросила она. — Не была ли она так же разочарована, как и мадам д’Овернь?
Мэри позволила себе насмешливую улыбку.
— Не то что разочарована, она была просто вне себя от ярости! С ее точки зрения вечер был просто потерей времени, и она даже не согласилась спеть для гостей, отговорившись тем, что горло устало. Бедная мадам д’Овернь. Она так жалела, что не было вас!
— Я тоже жалела, — уверила ее Вирджиния. Но она чувствовала такое огромное облегчение от того, что не только она испытывала мучения, что не могла не выдать его. — Но я надеюсь, что Лиза прекрасно провела время.
— О, да. В самом деле, это был замечательный вечер.
Мэри неудержимо зевнула.
— Но вы, моя бедная девочка, вам же наверняка до смерти надоело здесь!
— Мне было не так скучно, — правдиво ответила Вирджиния.
— Да? — Мэри бросила на нее еще один изучающий взгляд, потом двинулась по направлению к двери. — Ну что же, Эдвард посылает вам стакан хереса и непременно настаивает на том, что вы должны выпить его перед тем, как ляжете спать, и я рекомендую вам сделать это немедленно.
— У двери она задержалась. — Но мне хотелось бы знать, почему Леон совсем пропал с вечеринки. Он приехал на прием и, казалось, был в хорошем настроении…, но кто этот пациент, который заставил его отлучиться на несколько часов…
— Может быть, это был важный пациент, — предположила Вирджиния, поправляя одеяло на Питере.
Мэри подумала, что ее лицо было уж слишком непроницаемо.
— Может быть, — согласилась она. И вдруг снова отбросила Вирджинию в ту же пропасть, где она находилась прежде, когда заметила: — Конечно, нет никаких сомнений, в том, что Карла намеревается заполучить его, если сможет! Раньше она не всегда выказывала подобную решимость, но теперь это видно всем. Интересно, почему?
— Вероятно, ей пришло в голову, что она может его потерять, — ответила Вирджиния, думая с тошнотой, подступающей к горлу, что любая женщина была бы дурой, если бы рискнула потерять такого мужчину, как Леон Хансон, когда при определенных усилиях она могла бы завладеть им на всю оставшуюся жизнь.
Глава пятнадцатая
В течение нескольких последующих недель Вирджиния понимала все яснее, что если когда-нибудь у нее был шанс завоевать дружбу доктора Хансона — а даже дружба стоила того, чтобы к ней стремиться, — этот шанс был упущен навсегда.
Лиза вернулась в Англию, так как внезапно мадам д’Овернь решила провести несколько недель в Париже со старой подругой. Две единственные нити, связывавшие ее с доктором, были разорваны и она практически его не видела.
Мэри Ван Лун, которая посещала почти все те дома в которых бывал доктор, говорила, что он теперь редко появляется там. Казалось все больше дел занимало его в клинике, и те немногие часы свободного времени, что у него оставались, он посвящал Карле Спенглер. А Карла обдумывала вторую поездку в Америку и пыталась уговорить его сопровождать ее!
— Может быть, это будет их медовый месяц? — думала Вирджиния.
Но прежде чем уехала Лиза и мадам д’Овернь улетела в Париж, в который была влюблена, Вирджиния встретилась с ним во время чая в доме тетушки Элоизы.
Он вошел, когда они приступили к аккуратным бутербродам и маленьким пирожным, которыми тетушка Элоиза снабдила их ради такого случая, и согласился на чашку чая, которого, однако не выпил. Он был особенно мил с Лизой и сидел рядом с нею на одном из полосатых диванов, надавал ей множество полезных советов о разнообразных вещах, которые ей следовало или не следовало делать в ближайшем будущем. Он убеждал ее упорно продолжать упражнения и советовал ей быть терпеливой и немного подождать, прежде чем приниматься за серьезные репетиции на пианино, предупреждая ее с улыбкой в глазах, что он будет ждать от нее приглашения на первый сольный концерт, и добавив, что если это будет в человеческих силах, он обязательно будет присутствовать среди ее слушателей.