— Вы не должны смущать мисс Хольт, сэр! Она не привыкла к такой открытой тактике, и кроме того, Лиза совсем на нее не похожа. У Лизы темные волосы, в то время как у Вирджинии светлые…
— Я сам всегда предпочитал блондинок! — воскликнул генерал, озорно взглянув на Вирджинию, а потом осмотрел содержимое их бокалов и фыркнул с отвращением.
— Херес! Я надеюсь, вы не ждете, что я последую вашему примеру и стану пить это! Для этого времени суток нет ничего лучше виски с содовой! Эй, официант!
Пока он давал указания официанту, Клайв наклонился вперед и попытался смягчить болезненные впечатления, которые могла испытывать Вирджиния. Ведь она была совсем не готовой к такой встрече, которая вернее всего станет для нее суровым испытанием в определенном смысле.
— Я не хотел, чтобы знали заранее, что должны будете встретиться с моим отцом. Я хотел, чтобы вы были совершенно естественной и не приготовленной к тому, что может вас немного встревожить. И хотя я признаю, что старик многих приводит в замешательство, в душе он совсем не груб. Единственный человек, с кем он решил быть жестким, это я, и мне кажется, я это полностью заслужил. Однако, — сказал он, и губы его передернулись, — самое важное, что я с самого начала почувствовал, что ему должна понравиться Лиза, как ему уже понравились вы. И хотя прошло уже пять лет с тех пор, как мы встречались в последний раз…
— Пять лет — это долгий срок, — заметил пожилой человек, подхватывая хвост разговора, после того как он оценивающе попробовал виски. — Очень долгий срок, когда у вас есть только один сын, а он, словно цыган колесит по всему миру, не вспоминая о тех, кого оставил! — он свирепо уставился на Клайва с гневом в голубых глазах под кустистыми бровями. — Тебе придется очень долго говорить, прежде чем ты сумеешь убедить меня, что в душе ты изменился и хочешь вернуться домой, мой мальчик, чтобы заняться честным трудом для разнообразия. Когда-то ты презирал фермерство…
— Не думаю, что я презирал фермерство, но я не думал, что смогу стать хорошим фермером, — поправил его сын с необычным блеском в глазах. — В этом есть некоторое различие.
— Ладно, пусть есть некоторое различие, но оно слишком незаметное, чтобы я мог его увидеть. Все, что я знаю, это то, что ты убрался — ты не хотел заниматься таким скучным делом, хотя, по-видимому, твои странствия по всему миру не помогли тебе сколотить состояние.
Это была такая бесспорная истина, что Клайву ничего не осталось сделать, как признать ее, и Вирджиния бросила не него сочувственный взгляд, различив кислые нотки в его голосе. Генерал издал несколько хриплых звуков, потом снова уставился на него.
— А теперь ты хочешь вернуться в Хай-Энд, но я совсем не уверен, что хочу, чтобы ты вернулся в Хай-Энд!
Однако он достал носовой платок и несколько секунд громко в него сморкался, после чего признал:
— Но твоя тетушка Хетти более сентиментальна, чем я, и она уже готовится заколоть тучного тельца, чтобы радушно встретить блудного сына! Она строит разные планы, которые строить совершенно глупо на мой взгляд — но женщины глупы!..
Он усмехнулся, глядя на Вирджинию, почти помальчишески, проказливо, и она улыбнулась ему в ответ с неожиданным чувством облегчения. У нее вдруг появилась уверенность, что этот на вид свирепый человек был совсем не свирепым в душе. Не сейчас, по крайней мере. Он мог быть таким когда-то, когда между ним и его сыном только начались разногласия, но когда сын покинул его — и возможно, он чувствовал себя очень одиноким временами — это заставило его перемениться в чувствах.
Клайва как будто очень тронуло упоминание о тетушке.
— Милая тетушка Хетти! — заметил он. — Я всегда мог на нее положиться, даже в те годы, когда меня носило по свету, как вы говорите, сэр, она никогда не забывала писать мне хотя бы раз в месяц.
— Вот почему я говорю, что женщины глупы, — сказал генерал.
Но Вирджиния быстро вмешалась.
— О, нет, — тихо сказала она, — она не глупа, генерал Мэддисон! На самом деле женщины вовсе не глупы, знаете ли! У них просто лучше развита интуиция, чем у мужчин, и они больше готовы прощать и забывать.
— Так ли это? — осведомился генерал и вдруг отодвинул свой стул. — Ну, вы можете рассказать мне о вашей точке зрения на эту тему, за ужином, но я отказываюсь ужинать в переполненном народом зале, а это обязательно случится, если мы будем откладывать ужин еще дальше.