- Я купил «Мегабитовую бомбу», но еще не успел прочесть…
- Это было так. Никакой книги я писать не собирался, а просто бывший редактор польского журнала «Personal Computers» обратился ко мне три года назад с вопросом, могу ли я писать эссе для него. Ну я написал. Одно в месяц. Двенадцать в год. Таким образом потом все собралось вместе… это не было продумано, запланировано… просто писал…
- Все равно это интересно. И эссе из «Tygodnik powszechny» в сборнике «Дыры в целом»…
- Ну, это было, так сказать…
- Для широкой публики…
- Для народа, да. А специально насчет интернета… я настроен довольно скептически…
- Я знаю. Статья «Cave Internetum»[235]…
- Да. И теперь в ближайший понедельник польское телевидение просит, чтобы я высказал свое мнение. Конечно, во всем мире существует теперь такое большое ускорение… и в космологии, и в информатике тоже… Например, сначала говорили, что интернет - это просто очень приятная вещь, и говорили очень много… Но нет искусственного интеллекта пока. Но будет. Пока есть провайдер, есть сервер, и броузер, и так далее, и так далее. А теперь американцы пишут уже, как будет выглядеть информационная война. Что это будет главное оружие. Главное оружие. Конечно…
- Вы знаете, уже начиналось… Вот когда американцы начали бомбить Сербию…
- Знаю, да! Они так делали, что Сербия бросала ракеты туда, где не было никаких самолетов. Конечно, знаю. Я ведь, знаете, кроме «Природы», главным образом читаю научные журналы: «New Scientist», «Scientific American», ах, Боже мой, «Science et vie», «Wissenshaft». Я знаю шесть языков… все эти журналы я покупаю или выписываю… Это такое огромное количество у меня там, наверху, я не в состоянии всего прочесть, я только смотрю, есть ли что-нибудь, так сказать, сногсшибательное, совершенно новое…
А позавчера просто какой-то дурак, простите, прислал мне видеокассету, называется «Польское UFO». Значит, существует вроде специальное UFO, которое только над Польшей летает… Я этого видео не буду смотреть, и я думаю, прекрасно, что прислали, а все-таки дураки. Ну какие там UFO, польские UFO… Это бессмысленно.
У меня огромная нагрузка. Особенно… немножко из России тоже пишут, но главным образом из Германии: «Пришлите нам ваши цветные фотографии с автографом, не одну, а две». Одна для того, кто мне пишет, а вторая - он будет менять… И так далее. Или присылают мне книжки. Одна совершенно сумасшедшая американка прислала огромный ящик, все мои издания в переплете - двадцать пять книг. Это большой вес. Я должен был расписаться на всех… Потом фирма американская приехала, забрали это обратно… Боже сохрани, чтобы это повторялось. Я же не могу заниматься только этим… Когда приходят письма с просьбами… время от времени сердце дрогнет, я должен все-таки дать кому-нибудь автограф, но не всем же. Я не киноактер, не звезда какая-то… Кроме того, не то что денег, времени бы не хватало на работу, знаете… У меня начался семьдесят девятый год жизни… Я не ребенок какой-то… Ну ладно…
Потом… теперь внезапно организовали международный съезд философов в Кракове. «Пан Станислав, вы обязательно должны там выступить». - «Я же не философ». - «А все равно, у вас есть философские работы…» Я сказал: «Хорошо». На прошлой неделе приезжают за мной, везут меня в кинотеатр «Киев», там семьсот мест, и весь зал полон. И говорят, что я на английском языке должен объясняться… Я даже не знаю, что существует такое количество понимающих английский язык людей в Кракове. Там были, конечно, и довольно известные международные, так сказать, такие светила… Ну ладно…
А то пришел какой-то польский журналист ко мне на прошлой неделе, с таким большим списком вопросов и между прочим говорит: «Почему у вас нет Нобелевской премии?» Я говорю: «Нобелевская премия - это же не зависит от меня!» Вроде как мне не хочется постараться… хочется и не хочется, никто не спрашивает: «Хотите или не надо?» Сартр не хотел получить Нобелевскую премию. Но это другое дело. Нет, не надо мне никакой Нобелевки, нет! Да…
Главным образом неприятно то, что я… Не то неприятно, что я пока жив, а то, что друзья умирают. Понимаете… Я знаю, что из русских писателей, скажем, Аркадий Стругацкий помер. Борис там один остался. Я где-то читал, что он пишет воспоминания личные, биографические…