Пригодько тихо зашептал, чтобы не спешили, он сам, шипит, из христиан, поможет, мол. А те по веревке ползут, сопят да глазами позыркивают. Русич, зная нрав лангобардов, топор в руку взял, да копье у ног положил. И тут началось!
Первый, что выскочил, сразу в бой полез. Не то немецкого не знал, не то туговат на ухо был, а, может, что свое имел на уме – кто их берсерков знает? Только на слова Пригодько он чихать хотел. Вылез и сразу с секирой на Захара прыгнул. Да хорошо так прыгнул. Не ожидай такого выкрутаса Пригодько, развалил бы его норманн с первого удара. А так только секирой о камень искры высек, да пошатнулся. Захар его тупой стороной копья в грудь пнул, а сам продолжает рычать, что свой он, мол, охолонись! Куда там! Крутанулся юлой норманн, подпрыгнул и секирой в голову саданул. Чутка только не довел. Вернее, промахнулся, благо русич тоже не стоял на месте.
За спиной крестоносца еще двое появилось. Один вылез, другому помогает.
Тут уж понял Захар, что медлить нельзя. Не будут его расспрашивать, порубят через минуту.
На третий удар викинга, он пошел на сближение, принял древко секиры на копье. Норманн сверкнул мечом в левой руке, но Захар, зная их манеру боя еще по Хобургу, ждал удара и сам толкнул противника, что есть силы. Тот качнулся, да назад отшагнул. В темноте только не рассчитал немного, к краю стены добрался. Почувствовав, что нога уходит в пустоту, дернулся, выпрямился струной, да только Захар напора не сбавил – полетел викинг со стены птицей страусом. Снизу еще чмякнуть не успело, как Захар развернулся к двум оставшимся противникам. Один из них только на руках через край переваливался, второй, увидев смерть товарища, щит из-за спины тянул. Его то русич копьем и ударил, в живот метя. Норманн, даром что увалень, шустрый оказался, увернулся ужом и отпрыгнул подальше, споткнулся, полетел наземь, чертыхаясь.
У башни, за спиной норманна, крики раздались, это опоенный напарник прочухался и подмогу зовет. Только ту помощь еще дождаться надо.
А Захар, используя паузу, на того, кто еще взбирался на стену, бросился. Викинг в проеме между зубцами уже сидел, но зажат весь, деваться некуда и оружие за спиной. Топор русича на наручье попробовал принять. Толстое железо выдержало, а вот кость хрустнула, повисла рука. Лангобард зубы сжал, будто и нет раздирающей боли, нож с пояса вытащил и… полетел вниз от второго удара. Ушел из жизни с оружием в руке, значит.
Дальше пришлось нелегко.
Викинг, что спотыкался, сбоку налетел. Щитом прикрылся, из-под наносника шлема только глаза горят да меч в руке мелькает. И рубит знатно и щитом пробует ударить, ногой пнуть. Погнать не погнал, но от веревки отжал, чертяка! Далеко не идет, ждет, пока товарищи подоспеют. Те же, не совсем увальни тупые, видят, что веревка худая, так по одному, по два лезут.
Охнул викинг, за грудь схватился. Это со спины к нему Ахмет-горшечник добежал, копьем в спину всадил.
Норманн завыл и на Ахмета! Тут уж Захар не подкачал, сработал как надо. Лег налетчик с одного удара. А через мгновение перерубленная палка с рычащими крестоносцами полетела наземь.
…Утром приехал сам Баги-зиян, эмир местный. Долго рассматривал тела убитых, Захара в трофейном шлеме, кольчуге, да с норманнской секирой за поясом, потом языком цокал да с советниками своими расстояние до земли прикидывал.
А перед уходом назначил Захара десятником ополчения, под его командование дал целую башню. Да не обычную башню – тройную. Две колонны поменьше подпирали главную, толстенную громадину. Их так и величали "Три сестры". Так что теперь уйти русичу было легче, благо десятник – это уже, какое-никакое, но командование. Только бежать красноармеец не спешил. Урок ему на пользу пошел. Понял Захар, что готовиться надо лучше. Чтобы не лечь от меча своих же!
3.
Как не спешили Костя и Улугбек к Антиохии, пришлось серьезно пересмотреть планы.
Во-первых, отряд их отстал от основного войска и, следуя в сторону ушедшего похода, постоянно натыкался на разъезды сельджуков, рыскавших вокруг армий паломников. Пугнули одну ватагу конных лучников, отбили вторую… Пошел слух и к ним потянулись охотники на короткий путь в мусульманский рай. Стычка за схваткой, бой за перестрелкой. Очень скоро крестоносцы поняли, что придется им забирать намного южнее, к побережью, где оставались гарнизоны византийцев. В одиночку двигаясь напролом, догнать ушедшие армии становилось невозможно.
Им повезло. Вышли почти без потерь. Только боезапас пришельцев из будущего серьезно пострадал. Патроны – не стрелы, с убитых врагов не снимешь, на поле не подберешь.