Дверь помещения открылась, и Яромир спросил:
— Ну что ты там? Долго тебе еще?
— Все. А куда идет электробус номер один?
— Номер один… На север Сахалина куда-то…прямо до берега.
***
Пьер стоял на конечной остановке электробуса «Левкитекм» и оглядывал новую для него местность. Его немного укачало после резвой езды вдоль береговой линии Охотского моря, хоть электробус и двигался с помощью магнитной ленты, не касаясь поверхности. Он вдыхал свежий прохладный морской воздух и на секунды даже позабыл, зачем приехал.
Время было около семи вечера, хотелось есть, он стал искать хоть какие-то дома — об отелях и кафе здесь речи и не шло, судя по ландшафту, который состоял из гор, полей и моря. Недалеко от берега Пьер заметил скопление небольших домиков и направился туда. Он шел пешком, удивляясь красоте природы, свежести, отсутствию экранов, зданий, машин и магазинов. Спокойствие, тишина и безмятежность окутали его настолько, что сомнения по поводу местонахождения Савелия рассеивались, Пьер подумал:
«Да, сюда он мог приехать. Я бы тоже здесь остался. Только не ради денег, конечно. Но Сава, и не ради денег… своих Великих Денег? Как такое возможно?»
Пьер дошел до небольшого поселения из пятнадцати домов, уже темнело, и в окнах горел теплый свет.
«Такое разве бывает в Едином Государстве?» — шептал сам себе Пьер.
Дверь одного из домов открылась. Из нее вышел старик в тяжелой на вид дубленой куртке и больших серых валенках. В руке он держал ведро, с которым шел к колодцу посередине поселения.
— Здравствуйте! — Пьер аккуратно поздоровался.
Старик остановился и повернул голову в сторону Пьера.
— Голос незнакомый у тебя. Ты откуда?
— Я из Центрального округа приехал.
— Сюда? Из Центрального? Не с войны?
— Нет, я друга ищу своего. Он после войны возможно к вам приехал.
— Ага, ну погоди, сейчас воды наберу.
Он ловко справился с колодезной веревкой, и быстро пошел обратно к дому.
— Ну пошли со мной. Встал стоит.
— Меня Пьер зовут.
— Как-как?
— Пьер.
— А-а-а, Пьер. Ну, очень приятно. Меня Иваныч.
— А имя как?
— А не помню ужо… Имя то было, но меня все уже лет двадцать Иванычем кличут. Я его и забыл. А на кой оно мне нужно, если им не пользоваться? Проходи давай.
Иваныч открыл дверь в дом и пропустил Пьера. В доме было тепло, светло, пахло какими-то травами, молоком и свежим хлебом.
— Разувайся, садись за стол. Пол теплый, не переживай. — сказал Иваныч.
Пьер сел на плетеный стул, помолчал минуту, оглядывая дом, и заговорил:
— А для летнего вечера правда довольно прохладно сейчас.
— Так у моря, да еще и север, не крайний, конечно… Ты говоришь, друга ищешь?
— Да, после войны куда-то сюда приехал.
— А как зовут друга твоего? — спросил Иваныч, наливая колодезную воду в старый самовар, покрытый сажей.
— Савелий Гофман.
— Савелий, Савелий… Не припомню такого что-то. Угостись пока. — Иваныч поставил перед Пьером стакан молока и положил рядом белую булочку.
— Спасибо, Иваныч.
— Ты был на войне?
— Нет, я оборонительные щиты изготавливал.
Иваныч зажег печь, поставил на нее самовар с плоским дном и присел за стол, напротив.
— М-да… Война — это, конечно, плохо. Я, как сейчас, помню Последнюю войну.
— А что там было?
— А… не учили вас? Не рассказывали историю-то?
— Очень кратко, знаю, что прошла быстро, а потом подписали соглашения об объединении…
— Да куда там… — перебил Иваныч — Лет десять, наверное.
— Как десять?
— Да, не меньше. Я тогда был контр-адмиралом и командовал арьергардом в Охотском море. Поначалу война-то тихая была, осторожная, а потом, видать, то ли нервы сдали, то ли обдуманно, но начался Армагеддон такой… Сутками не спали, в море жили. Я помню, ха-ха, когда на землю обратно сошел, спать не мог без качки и стрельбы. Когда волны были метров по двадцать, ветра не прекращались, сдувая крепкие корабли. Огромные флотилии казались тогда спичечными коробками, которые могут расслоиться в любой момент… Люди казались чем-то мелким и бессильным перед расшатанной природой. Поэтому, ничего другого не оставалось, как остановить боевые действия.
И, как я помню, еще года два делили что-то, переносили, границы ставили-снимали, неразбериха была страшная. Народ кочевал по планете за ресурсами, хапали все, хапали. У кого-то был кирпич, у кого-то вода пресная, у кого-то сельхоз. И вот, чтобы испечь хлеб — он взял в руку кусок вкусно пахнущего хлеба — нужно было мотаться и доставать кирпич, чтобы отстроить печь, рожь и воду, чтобы этот хлеб приготовить. Я, конечно, утрирую для примера, но так и было, только в крупных масштабах.