Пролог
Примечания:
Эта глава напичкана всевозможными терминами, но без этого никак. Сноски выносить не буду, постараюсь в общих чертах описать всё ниже в примечаниях. Кто вытерпел это — отдельный респект. Кто не вытерпел — начинайте сразу со 2й главы, потом вникните в курс дела, больше такой концентрации терминов не будет, обещаю.
* * *
«Больничный. Надо не забыть про больничный. Тигран сказал, что для Муравьёвой из двенадцатой палаты надо сделать срочно… Точнее, не так. Он соврал мне вчера днём, что она уезжает в восемь тридцать сегодня с утра, но сама она вчера сказала, что готова подождать до часу дня и никуда не уезжает до этого времени. Тигран, сволочь! Зачем ему эти игры?! Но в любом случае электронный больничный делается день в день, так что пошёл он на шестой этаж к колопроктологам! Боброву из пятой не срочно, но у него бумажный больничный, делается долго и по электронке не отправишь… Ладно, главное про листки не забыть, а остальных дел не так уж и много».
С этого и начинается моё обычное утро вот уже три месяца подряд. Пока я бегу на станцию, чтобы успеть на поезд в шесть сорок девять, проговариваю про себя, что мне надо сделать за день из срочного. Больничные листки — это очень срочно. Во-первых, это деньги, а во-вторых… а собственно, зачем ещё какие-то причины, кроме первого пункта? Даже за него люди сдерут с меня три шкуры в случае ошибки, плавали, знаем.
Дневники теперь кажутся сущей ерундой, но заполнить надо и как следует, потому что Тигран опять будет плеваться. Тигран — это мой куратор, аспирант третьего года, которому вверили на растерзание зелёных ординаторов первого года. И он вертит нами как хочет… До сих пор не могу понять, как же я к нему отношусь… странный человек.
Шесть сорок две, я у «Пятёрочки». Хороший знак, значит, всё-таки успеваю на поезд. Идём дальше. С учётом двух выписок у меня остаётся двое больных. Деревенский, которого будут оперировать сегодня, и Шевченко, который висит на моей душе уже три недели. ГПДР, экстренная операция по поводу внутрибрюшного кровотечения и синегнойка в желчи, резистентная к половине антибиотиков… спасибо, что хоть не ко всем. Ладно, справимся. Если сегодня Деревенского будут оперировать лапароскопически, как и планировалось, то мне нужно будет заглянуть в операционную всего на пару часов, чтобы показать Тиграну, что я что-то понимаю и успеваю… хотя я и так всё делаю, вот и почему он на меня постоянно рычит?!
Мне одинаково нравилось и стоять на открытых операциях, и смотреть на лапароскопические. Скажи мне кто год назад, что я буду намытая стоять у стола и аспирировать кровь из живота, я бы повертела пальцем у виска и продолжила мечтать о более «терапевтической» специальности… А в итоге я треню узлы, выслушиваю от Тиграна, что всё неправильно, пытаюсь притереться к Александру Григорьевичу, профессору и очень уважаемому человеку, больных которого мы все вместе и ведём. А ещё смотрю, как Тигран с кем-нибудь ещё из «старших», но не очень (потому что Александр Григорьевич в силу возраста лапароскопией не занимается, ему проще «по старинке» открыть живот) ковыряется инструментами в печени или поджелудочной, а я слежу в темноте за картинкой на двух плазмах над операционным столом, иногда в три дэ, и пытаюсь что-то понять. Иногда даже получается.
За минуту до отбытия успеваю на «Ласточку». В онкоцентре, а именно на девятом этаже в отделении опухолей печени и поджелудочной, мне нужно быть в семь тридцать три. Пять минут на переодевание, затем на свой обход, потом обход с Александром Григорьевичем, а в восемь ровно обход с заведующим. Хорошо, что у меня всего двое больных, один из которых предоперационный, следовательно, смотреть его никто не будет. Работы совсем мало. День обещает быть спокойным… я могу даже что-нибудь почитать по онкологии. Или уйти пораньше домой. В пятницу это особенно актуально, неделя была тяжёлой.
Быстренько распечатываю анализы крови на Шевченко и иду на обход. Всё спокойно. Фатима (тоже ординатор) проспала, а её больному нужен рентген брюшной полости… Ладно, сочтёмся. Тигран после пятиминутки сквозь зубы отчитывает, что я назначила Шевченко анализ крови, хотя его проверяли вчера.
— Я хочу перебрать его перед выходными, — неуверенно отвечаю я. — Александр Григорьевич сам сказал, что это не ошибка!
— А я тебя спрашиваю, с какой целью? — жмёт он, и мне становится плохо. Цели нет, анализ брали вчера. Но чуйка подсказывает, что надо взять сегодня. Но как я это объясню?!
— Я хочу посмотреть кровь перед выходными, — более твёрдо повторяю я, потому что чувствую, что действую правильно, но Тигран показушно вздыхает, качает головой и приказным тоном объявляет: