— Выходит, ты знаешь эту женщину?
Эдрис украдкой взглянул на Луиса, разговаривавшего с Бертом Гамильтоном, и, понизив голос, ответил:
— Да, я знаю ее, она живет в квартире напротив.
— Какого черта ты не сказал этого раньше? — обозлился Хесс.
— Вы не спрашивали, и потом, я уже говорил, мистер Браунинг слушал наш разговор. Если он узнает, что я был с ней знаком и усадил ее в кабинку, он выгонит меня.
— Что тебе о ней известно?
— Она наркоманка и проститутка. Я знаком с ней восемь лет.
Хесс подался вперед:
— Ты имеешь в виду, она была твоей девушкой, Тики?
Эдрис грустно посмотрел на него:
— Вы полагаете, у меня может быть девушка?
— Ты направлял к ней богатеньких плейбоев, а она отсчитывала тебе комиссионные? Так, Тики?
— Она жила в квартире напротив, — повторил Эдрис со спокойным достоинством. — Случалось, ей приходила охота поболтать со мной. Надо полагать, она видела во мне, как вы и все другие, всего лишь уродца. Неужели то, что она иногда болтала со мной, делает меня сводником? — Он посмотрел Хессу прямо в лицо. Тот, не выдержав, отвел взгляд.
— О чем она говорила? — продолжил детектив.
— О многом. О своем муже, о дочери, о жизни, любовниках.
— Она замужем?
— Да.
Подошел Луис:
— Вы мистер Хесс?
— А в чем, собственно, дело? — огрызнулся Хесс. — Я занят.
— Вас к телефону, — высокомерно скривившись, сообщил Луис.
Хесс поднялся.
— Побудь-ка здесь, коротышка, — приказал он Эдрису. — Я с тобой еще не закончил.
Он подошел к стойке бара и поднял трубку:
— Слушаю.
— Это Джо, — раздался в трубке голос Беглера. — У нас тут убийство. Шеф с тобой?
— Да.
— Скажи ему, я нашел парня, которого она упомянула в своей записке. В него всадили пять пуль. Давай-ка, приезжай сюда.
— Ладно. Я скажу шефу. Хорошенькое дельце, а? Что-то не похоже, что нам удастся хоть немного поспать.
— Точно, черт возьми. Поспеши-ка, Фред. — И на том конце линии послышались гудки.
Едва Хесс успел повесить трубку, как на лестнице показались два санитара с носилками.
— Труп уже готов? — поинтересовался один из них.
— Почти. Подождите, сейчас узнаю.
Проходя мимо Эдриса, Хесс приостановился:
— Ладно, Тики, на сегодня все. Потолкуем с тобой завтра. Приезжай в управление и спроси меня… Меня зовут Хесс. — И он направился к Терреллу и доктору Лоуису.
— Можете ее забирать, — объявил Лоуис, складывая инструменты в сумку. — Мое заключение будет у вас на столе завтра в девять утра. А сейчас я отправляюсь досыпать.
Хесс ухмыльнулся.
— Ты так полагаешь? — весело воскликнул он. — А у нас имеется еще один труп для тебя.
Беглер только что звонил. Он ждет тебя на Приморском бульваре, 247.
Стоило посмотреть на лицо толстяка доктора при этих словах.
— Но, выходит, я сегодня вовсе не посплю! — возмутился он.
— А зачем парням вроде нас спать? — возразил Хесс, улыбаясь еще шире. — Мы — супермены.
Когда Лоуис выскочил из бара, Террелл резко спросил:
— В чем дело, Фред?
— Только что звонил Джо, шеф. У него очередной труп на руках. Он просит нас приехать, сэр.
Террелл посмотрел на мертвое тело, которое положили на пол. Женщине было около сорока, стройная, хорошо сложенная, с красивым лицом.
— Наркоманка, Фред. Все бедра изрешечены иглой.
— Карлик тут проболтался. Он знает ее. Говорит, она не только наркоманка, но еще и проститутка. Браунинг будет просто в восторге, когда это выплывет наружу.
Как стервятник, почуявший падаль, Гамильтон из «Сан» уже был тут как тут и направлялся через бар прямо к ним.
— Мы поручим Максу довести здесь дело до конца, — распорядился Террелл. — А сами поедем к Джо.
— Что происходит? — спросил Гамильтон. Кто-то сказал ему однажды, что он похож на Джеймса Стюарта (сорокалетний Гамильтон был высок и седовлас), с тех пор репортер старался говорить манерно растягивая слова, чтобы еще больше походить на знаменитого актера.
Террелл на ходу бросил ему через плечо:
— Поехали с нами, увидишь.
— Что тут за каша заварилась? — не унимался Гамильтон, шагая рядом с Хессом.
— Еще один труп. Она прикончила его, потом себя, — ответил Хесс. — Сенсация как раз по твоей части.
Эдрис отступил назад, когда полицейские прошли мимо него, и, проводив их взглядом, наблюдал, как санитары укладывали мертвую женщину на носилки и выносили из бара.
И, только вернувшись в зал для коктейлей и закрыв за собой дверь, карлик дал волю своим чувствам, и лицо его озарилось злорадной усмешкой. В радостном исступлении он начал кружить по залу, взмахивая толстыми ручками в такт своим па.