Вам понятно, мадам? Да кстати, некоторые историки утверждают, что основой для разработки Ф-1 послужили французская F-1 модели тысяча девятьсот пятнадцатого года английская системы Лемона, вот, откуда, пошло такое название.
— Слушайте, а я и не знала, что так сложно все! Ну, граната как граната, а тут рычаги, какие–то секунды и чека какая–то? А вы научите меня, как стрелять из нее?
— Не стрелять, а применять, только Вам–то оно зачем? И потом сил у Вас маловато, не сможете Вы ее на безопасную от себя дистанцию отбросить! Погибнете сами и людей невинных погубите.
Эх, Профессор, знал бы ты с кем ты связался? Я ведь настырная. Эту самую лимонку я заказала только так, чтобы никто и не догадался. Мне сообщили, что граната будет. Я профессора нашего попросила, чтобы он написал все как надо специалистам. И вот читаю его записку.
«Пожалуйста, передайте гранату ручную марки Ф-1, снаряженную полностью для применения — боевую, с рубашкой и предохранительным механизмом. Цвет зеленый, рычаг не окрашен 1-шт. Оплату гарантирую наличными»
Цифру один исправила и получилось. «…Цвет зеленый, рычаг не окрашен — две шт.»
— А две зачем–то? — Спрашивает Профессор.
— А как же, одной мало будет, мне надо наверняка и потом, если не получится с одной, я им вторую подсуну, или если сорвется все, то я себя саму разнесу, чтобы не издевались да не мучили фашисты какие–то!
— Ого, милочка, какие Вы решительные, только вот с деньгами у нас туговато. Вы уж, пожалуйста, сами ищите их, не хочу я террористок снабжать, не профессора это дело, другое дело, консультации и как что….
Вот я и искала эти сто баксов и за первую же возможность заработать хваталась!
И пока Юлька старалась выжить, зарабатывая на осуществление плана мести, Женька уже приближалась в потемках к своему дому. Не могла ведь мимо пройти, так захотелось хоть что–то о своих мамках узнать ей!
Снова Сашка
В дом к себе не пошла, побоялась, а вдруг они нас ищут? Потому ушла, присела на скамейку напротив окон. Смотрела на окна свои и Юльки, в нашей квартире только горел свет на кухне. Потом вижу, как вышел мужик незнакомый на балкон и закурил, а за ним тетка чужая, она к нему припала. А где же мамка? Что–то тревожно мне стало.
Потому решила к отцу обратится. Ведь о том, где он с новой семьей живет, те наверняка не знали.
Никого не застала дома. Зашла к их соседке, она меня подкармливала не раз и та рассказала, что об этом в городе знали, что мы и наши мамки пропали. Потому обрадовалась, заспешила с вопросами, но я ее сама опередила и все о мамках наших просила сказать хоть что–то.
— Не знаю, что даже сказать. Одни говорят, что бросили вас и сами уехали, другие слышали, что и вас с собой захватили. А третьи что–то недоброе говорили, потому я рада, что вы с сестрой живы. А о мамках, думаю, не беспокойтесь, найдутся, ведь, в конце концов, они же не маленькие девочки, а мамки!
А потом, вздохнув тяжело, добавила, что мамки видно плохие, раз остались без деток, и люди чужие почему–то в ваших квартирах живут. А где вещи и мебель не знает.
Вот это была очень плохая новость!
От волнения, от испуга Женька не знала, к кому обратится, но почему–то решила от этой соседке позвонить Сашке. Видно от того, что о нем думала все время.
— Александр?
— Да! Простите…
— Это я!
— А, узнал Вас Амазонка! Что — то Вы поздно.
— Что, совсем поздно и место забито?
— В этом смысле оно для тебя открыто! А ты где, могу я тебя увидеть? — Почему–то на ты мне.
Потом я еду к нему, даже не знаю сама почему? Вошла в дом, поднимаясь по лестнице, все считала квартиры на этажах и замерла перед самой его дверью. Стою и никак не могу придумать, о чем говорить, и вообще… Слышу приглушенно за дверью голоса: его и какой–то девицы.
— Ну все, Беркович! И не надо меня провожать! — Говорила, ругаясь и обижаясь, девица, выходя из двери от него. А я отступила вниз по ступенькам и слышала все.
— Ну Зайка! Ну не сердись, понимаешь, это ведь моя мамка решила меня навестить, и мы с тобой в следующий раз…