Сильно умной себя, конечно, никогда не считала, но мне кажется, тут любой идиот догадается.
Он переводит на меня какой-то странный взгляд, отчего трусливо вжимаюсь в сиденье. С ужасом понимаю, что я была права насчёт того участкового. Но как он понял? Как понял, что мы собирались писать заявление именно на этого Рената. Ведь, уверена, их в городе как собак нерезаных.
— И могу сразу тебя огорчить, — спокойно продолжает этот урод, — ваша подружка Светочка к ментам и носу не сунет. Можете даже не стараться. Она-то понимает, чем это для неё обернётся.
— И чем же? — не выдерживаю и тут же внутренне матерю себя. Заткнись, заткнись!
На лице парня появляется такая омерзительная улыбка, что становится ещё страшнее.
— А вот это я тебе сейчас продемонстрирую. — Поворачивается к водителю и бросает приказным тоном: — Езжай к общаге. Влад уже, наверняка, там.
Что? Влад?!
А он-то там на кой чёрт?
Водитель безмолвно кивает, перестраивается в другой ряд. Снова накрывает ощущение дежавю. Только вот на улице не темно, везут меня не в лес и рядом сидит не белобрысый утырок, а его долбаный дружок — Ренат. Теперь уже даже не знаю, кто из них на самом деле страшнее. Я зарядила в него бутылкой несколько дней назад, ударила и вообще вела себя так, словно я долбаная Вандер Вумен. Лучше бы тогда проломила ему череп, ей-богу! Хоть было бы за что сейчас отдуваться.
До общежития доезжаем в полном молчании. Мне страшно. Мне пиздец как страшно, но я молчу. Тупо пялюсь вперед и трясусь как зашуганный кролик. Не предпринимаю никаких попыток вырваться даже тогда, когда мы останавливаемся, и меня грубо вытаскивают из машины. Крепко хватают под руки и ведут следом за Ренатом. Вижу знакомую белую «мазду». Машина Влада.
Зачем мы приехали сюда? Что, чёрт возьми, происходит?!
Меня нереально возмущает тот факт, что всё творится светлым днём и опять на улице ни души. Это какой-то заговор? Или же, на самом деле, люди есть, просто им наплевать. Абсолютно до лампочки, кого и куда тащат, что собираются сделать…
Мы спокойно минуем маленькую будку коменданта. Лидии Сергеевны, как назло, нет на месте. Может закричать? Хоть сейчас и раннее время, и занятия в институте уже идут полным ходом, только ведь не все такие прилежные ученики. Может кто-то решил прогулять и остался в общаге. Но как только открываю рот, влажная огромная пятерня утыкается мне в лицо. Противно. Один из свиты Рената дёргает меня к себе, прижимает к груди, придавливает другой рукой горло, так что едва не задыхаюсь, и монотонно говорит:
— Только пикни и я тебе шею сверну.
Неуверенно качаю головой, испуганно смотрю ему в глаза. Жить мне пока хочется.
Меня фактически волокут на третий этаж, затем по коридору и я почти оседаю на пол когда вижу знакомую дверь. Один из бугаёв встряхивает меня, пытаясь поставить на ноги, но они словно ватные. Затаскивают в Светину комнату.
Сразу вижу Влада. Света сидит на кровати, плачет, прижимает ладонь к щеке. Меня отпускают, и я оседаю на колени. Не могу стоять. Просто не могу. Меня колотит, сердце бешено стучит в груди, разгоняя отзвуки синхронного пульса по телу, донося его до барабанных перепонок. Мне кажется, что этот грохот у меня в ушах должны слышать все. Но они не слышат.
Влад отходит от Светы, приближается ко мне, садится на корточки и поддевает пальцами мой подбородок. Злобно скалится. Смотрю на него широко открытыми глазами и чувствую, как в горле образовывается противный ком.
Мне пиздец…
— Здравствуй, Алёнушка, — елейно мурчит он и как-то странно осматривает меня с головы до ног. — А мне-то всё было интересно, что же там за самоубийца такая, которая не побоялась ударить Яна, — звучит это так, словно этот самый Ян просто неприкосновенное воплощение божества, а я выродок посмевший посягнуть на святыню.
Не отвечаю. Просто смотрю в тёмные, почти чёрные глаза. Да и о чём говорить? У меня всё на лице написано.
Парень хмыкает:
— Сперва мы с Ренатом думали забить на вашу компанию неудачников, — Чего? — но после того спектакля, что я наблюдал несколько дней назад, мне и самому стало интересно, насколько далеко ты сможешь зайти.
Так это я во всём виновата?!
Снова…
Всё это из-за моей выходки. Становится так противно на душе. Ну почему я не могу просто заткнуться и стоять в сторонке, когда происходит что-то подобное? Почему вечно лезу на рожон, продолжаю дёргать льва за усы даже тогда, когда он уже открыл пасть и готовится меня сожрать?
Влад поднимается, возвращается к всё ещё плачущей Свете.
— Ты очень сильно оскорбила меня, — это уже Ренат. Он нагло ухмыляется, смотрит сверху вниз как король на чернь. — Но знаешь, я сегодня добрый… — Это шутка такая? Не смешно… — Предлагаю тебе выход из сложившейся ситуации… Мы сейчас кое-что продемонстрируем, а затем ты решишь, как поступить. И уверен, тебе хватит твоей бесконечной храбрости принять верное решение.
Какое ещё, на хрен, решение?! Что они собрались мне показывать?
Медленно перевожу взгляд на Влада и вижу, как тот расстёгивает ремень своих брюк. Меня передёргивает.
Зачем?
Что он собрался делать?..
Конечно, в эту секунду я уже предполагаю, чего ждать от этого недоноска, но словно не хочу в это верить. Отказываюсь принимать действительность такой, какая она есть в данный момент. Во всей своей омерзительной красе.
Он собрался её насиловать? Прям так? Прямо при всех?!
Снова начинает колотить.
— Ну, давай, Светочка, — тяжело выдыхает Влад, достав свой член. Нет… не могу на это смотреть. Зажмуриваю глаза и тут же получаю сильную пощёчину от подлетевшего ко мне Рената. Щека мгновенно вспыхивает огнём. Это унизительно.
— Не-е-ет, — зло скалится он. — Даже не думай закрывать глаза, или я скажу своим парням, чтобы выебали тебя прямо сейчас. Всей толпой.
Я не хочу… чёрт…
Почему всё так? За что? За брошенную бутылку?..
И я смотрю. Трясусь от беспомощности и отвращения, но смотрю. Как Влад обхватывает голову Светы обеими руками, как тычет ей в лицо уже наполовину поднявшимся членом. Как она давится слезами, отворачивается, тут же получает звонкую пощёчину, падает на кровать. Парень хватает её за волосы, тянет вверх. Меня колотит. Что же это? Да что же это такое? Неужели это всё происходит на самом деле? Сейчас… со мной?!
— Давай, — с нетерпением бормочет Влад. — Будь хорошей девочкой. Сделай папе приятно.
Мне так сдавило горло от страха, напряжения и паники, что кажется, больше никогда в жизни не заговорю, но я всё же разжимаю стиснутые зубы и тихо прошу… нет, умоляю:
— Пожалуйста… не надо…
Стоящий неподалёку Ренат бросает на меня ликующий взгляд и широко скалится.
— Прекратите… — но меня словно не слышат.
Почему?
Почему я сижу тут?
Почему не могу заорать, подскочить на ноги, схватить в руки хоть что-нибудь, ебануть как следует по голове хоть кому-то, перед тем как меня изобьют до смерти?
Вижу, как девушка поднимает дрожащие руки, обхватывает член этого выродка и… в первую же секунду меня едва не выворачивает. Становится так плохо, голова кружится, приступ сильной тошноты ударяет из желудка в горло, но я сдерживаюсь. Сама не понимаю как, но сдерживаюсь. Во второй раз, когда пытаюсь отвернуться получаю уже более сильный удар, но только от бугая слева. Рот мгновенно заполняется металлическим привкусом крови. Покорно поднимаю голову, ненадолго задерживаю дыхание, чтобы не блевануть и продолжаю смотреть. Происходящее до омерзения противно, унизительно… страшно.
Со мной будет так же?
Когда Владу надоедают неуверенные движения Светы, он хватает её за голову и начинает вколачиваться в её рот. Вижу, как она плачет, вижу, как сопли и слёзы заливают её лицо, как она давится, но чудовищу, делающему это с ней, наплевать. Словно перед ним не человек. Вещь. До смешного дешёвая, никому не нужная вещь.
Он продолжает быстрые, грубые движения бёдрами. Ренат наблюдает за происходящим с похотливой ухмылкой. Бугаи стоят так, словно они грёбаные киборги и вообще неспособны испытывать какие-либо эмоции. А я… всё так же сижу на коленях, сотрясаясь в дрожи и представляя, что будет со мной, когда он закончит.