Стоит только переступить порог магазина, как тут же натыкаюсь на Василича. Выглядит откровенно недовольным, встречает укоризненным взглядом сквозь приспущенные на нос очки.
Делаю виноватое лицо и подхожу к мужчине.
— Здравствуйте, Михаил Васильевич, — бормочу неуверенно.
— Здравствуй, Алёна, — опускает взгляд в какие-то бумаги у себя в руках.
— Я-а… это… — так, нужно срочно включать режим профессионального вруна. — Мне вчера плохо было… — И это чистая правда!
— Вот как? — мужчина вскидывает брови, но, кажется, не верит.
— Да, с самого утра лежала в постели, даже на пары не пошла. Думала отлежаться, а потом…
— И как? Успешно?
— Не очень, — виновато опускаю голову, надеюсь, выглядит это убедительно. — В итоге проснулась уже вечером и поняла, что проспала на работу.
— А почему не предупредила? — Михаил Васильевич откладывает бумаги. Радует, что его тон спокойный. Меня вообще всегда радовало, что этот мужчина никогда не повышает голос. — Леонид весь вечер не мог до тебя дозвониться.
— Да-а… это… у меня батарейка села на телефоне, — нервно чешу в затылке. — Я потом увидела кучу пропущенных, хотела перезвонить, но… предположила, что уже поздно оповещать. Всё равно полсмены проспала… — натягиваю максимально дружелюбную улыбку, хотя мне кажется, выходит она слишком уж вымученной.
Василич тяжело вздыхает:
— Это было очень безответственно с твоей стороны.
— Да. Понимаю.
— Я закрою глаза на произошедшее, но только в этот раз. Чтоб больше подобного не повторялось.
— Да. Я поняла. Больше не повторится, — блин, чувствую себя пятилетним нашкодившим ребёнком.
— Иди. Переодевайся в форму и помоги Вадиму с новым товаром. — Мне указывают на дверь, ведущую в служебные помещения.
— Уже бегу! — и я реально бегу. Правда тут же получила вслед порицающее: «не бегай по магазину». После чего остаток пути миную чуть ли не на цыпочках. Быстро переодеваюсь и топаю на склад.
Товара много. Возимся с ним часа четыре не меньше, но я просто счастлива чем-то занять себя. Забить голову другими мыслями, совершенно не имеющими отношения к моей личной жизни. Забыть хоть на мгновение то, что произошло вчера. Выкинуть из головы двух недоносков, вознамерившихся растоптать меня; отвратительную сцену со Светой, невольной свидетельницей которой стала… мою странную апатию. Хотя скорее это состояние можно охарактеризовать как обреченность. И внезапно навалившаяся работа как нельзя лучше помогает в этом. Отсутствие Лёньки ничуть не напрягает и кажется, что всё нормально. Всё так и должно быть. Словно жизнь началась с чистого листа и теперь уже никогда не подкинет мне новых сюрпризов. Словно и не было угроз. Не было того бешеного страха…
Разделавшись с порученной работой, я и Вадим выходим на выгрузку. Парень покурить, я просто постоять, глотнуть свежего воздуха.
— Василич сегодня просто зверь, — с мрачным видом бормочет он, разглядывая уголёк сигареты. — С самого утра гоняет.
Невысокий коренастый парень, наверное, как нельзя лучше подходит под описание того уличного хулиганья, которое постоянно влипает в истории. А точнее, которое само ищет их на свою пятую точку, считая это наивысшей степенью крутизны. Не сказать, что он отталкивает или является невыносимым человеком, просто, как правило, такие люди видят мир в очень примитивной форме, загнанной в рамки каких-то бессмысленных стереотипов. Правил а-ля братва, тачки, бабки, тёлки, утверждённых непонятно кем и непонятно когда. И всё их существование сводится к тусовкам с себе подобными, поиску девушки по образу гламурной безмозглой дурочки и всё тем же деньгам. Скучное, я бы даже сказала серое существование. Но, как ни странно, иногда он бывает неплохим собеседником. Если опуститься до его уровня и не заводить темы о «прекрасном и высоком».
— Ты на полной смене сегодня? — решаю уточнить.
— Угу, — Вадим кивает, затягиваясь, а затем выпускает облако дыма.
— Да, не в кайф тебе… — чуть кривлюсь. Я-то никогда не попадаю на полные смены в связи с учёбой, но зато все закрытия магазина достаются нам с Лёнькой. Мы постоянно сидим тут до упора.
— Ты не подумай, я и не жалуюсь, — Вадим тушит окурок в стену возле двери и достаёт новую сигарету, крутит её в пальцах, о чем-то думает, а затем добавляет:
— Дома всё равно делать нечего.
— Один сейчас живёшь?
— Ну да.
— А девушка? — была ведь вроде не так давно.
— Расстались, — он невнятно пожимает плечами и снова закуривает.
— Понятно, — просто киваю. Всё понятно.
— Как она сказала, — парень делает тоненький голосок и начинает изображать свою бывшую в брезгливо-насмешливой форме, то и дело хлопая ресницами. — Нам нужно расстаться, потому что мы не подходим друг другу, но ты не переживай дело не в тебе, а во мне. Ты хороший парень и обязательно найдёшь ту свою единственную… коза, — не выдерживает под конец. — Я-то знаю, что она уже неделю спит с тем козлом.
С каким козлом не понятно. Но судя по выбранным ругательствам, они подходят друг другу. Коза и козёл. Идеально.
— Изменяла?
— Ну да! — замечаю, как он злится. — А я ей цветочки, рестораны, поездки на природу. Шкура! — Вадим нервно сплёвывает, затем глубоко затягивается.
— Рестораны? — я несколько удивлена. В магазине не так много платят, чтобы по ресторанам шататься.
Он косится, понимает моё удивление:
— Я ведь ещё в автосервисе у парней подрабатываю. Иногда, если пригоняют хорошие тачки, можно срубить за один день нормально бабла.
Не буду я это комментировать…
— А-а! — делаю вид искреннего одобрения и снова киваю. — Тогда понятно.
На этой ноте разговор как-то сам собой заходит в тупик. Мне спрашивать ничего не хочется, а ему, видимо, и рассказывать особо больше нечего. Через пару минут возвращаемся в магазин. Остаток дня занимаемся привычной рутиной. Я обслуживаю покупателей под бдительным взором Василича, Вадим торчит на складе. Даже не знаю, что там ещё можно делать несколько часов подряд.
Однако в конце смены жестокая реальность настигает меня словно шторм в открытом океане. Чёрной, неподдающейся контролю и неистово бурлящей стихией. Бежать некуда, кругом солёная пучина, жаждущая заглотить мой хладный труп. Скормить его злобным тварям, прячущимся в её недрах. А мою хлипенькую лодочку кидает из стороны в сторону и вот-вот перевернёт вверх дном. Хотя, к моему великому удивлению, этот шторм воплощается в совершенно ином человеке. И я никак не ожидала встретить его вновь…
Мы с Иваном Федоровичем как раз закрываем магазин, когда на стоянку неподалеку заезжает чёрный «мерседес». Замечаю его не сразу, да и вообще, по правде, не придаю этому большого значения. Мало ли в городе чёрных «мерседесов».
Бросаю короткий взгляд в сторону, а затем вновь оборачиваюсь, потому что замечаю идущего к нам светловолосого солидно одетого типа. Внутри всё опускается и холодеет от одного его вида. Возникает дикое желание взреветь волком от усталости и глухого раздражения.
Как же всё это достало!
Если бы мы встретились при других обстоятельствах, думаю, я даже восхитилась бы его внешним видом, тем как умеет себя преподнести, ведь выглядит шикарно без преувеличений. Высокий, статный, с широкой уверенной походкой, источающий высокомерие и власть. Так ходят только очень влиятельные люди. Люди способные менять жизни окружающих лишь одним своим присутствием. Способные притягивать к себе всеобщее внимание даже просто стоя на одном месте и ничего не делая. Но отблеск стального холода в бледно-голубых глазах всё так же пугает. К этому взгляду невозможно привыкнуть.
— Здравствуй, лягушка, — со странной улыбкой произносит Ян и останавливается рядом.
Иван Федорович зачем-то копается в багажнике своей «семёрки», а я стою у магазина, дожидаясь, когда он закончит. Мы договорились, что он подбросит меня до общаги. Именно по этой причине я отказалась от Лёнькиного предложения встретить меня с работы. И сейчас сто раз успела об этом пожалеть.